законопослушный гражданин империи обязан забыть о них навсегда, как будто изменников не существовало.

Патриархи склонили головы в знак согласия, а зал взорвался новым шумом — одобрения мудрости Хотака. — Итак, приступим! — Лотан поднял руку.

Один из патриархов выступил вперёд и взял свёрнутую ткань, оказавшуюся знаменем. Он передал её прислужнику, и тот двинулся к пылающей жаровне, развернув флаг так, чтобы все присутствующие смогли его разглядеть. На зелёном полотнище виднелся оранжевый краб.

Прозвучала короткая дробь барабана.

— Так забудем навсегда Дом Риогов! — вскричал советник.

С бесстрастным лицом помощник швырнул полотнище в огонь, и оно мгновенно вспыхнуло. Не прошло и двух секунд, как от флага осталась только зола. Зал дружно шипел, скаля зубы, стараясь как можно громче выразить свою ненависть к несчастному Дому Риогов.

Приблизился второй член Высшего Круга, передав помощнику новое знамя — с изображением серебряного воина с секирой на фоне золотого солнца.

— Так забудем навсегда Дом Хестосов!

Зал снова взорвался гулом одобрения, и второе знамя полетело в огонь. Лотан, казалось, получал дикое наслаждение, выкликая проклятые имена.

— Так забудем навсегда Дом Неросов!

Названия Домов следовали одно за другим, скоро было названо больше дюжины имён и вдвое больше семейств простых кланов — всех, кого можно было хоть как-то причислить к окружению бывшего императора.

На пустеющем щите осталось два последних знамени.

— Так забудем навсегда Дом Проулов!

В жадном огне, корчась, сгорала история клана и жизни тысяч подданных. К последнему рулону в полной тишине дочь Хотака подошла лично. Мариция взяла стяг, не спеша направилась к жаровне и презрительно развернула над ревущим пламенем стяг с изображением на чёрном поле тёмно-красного дракона, сжимающего секиру. Лотан почти завопил:

— Так забудем навсегда проклятый Дом Келинов!

Гордо выпрямившись, Мариция отшвырнула последнее, что осталось от некогда великого клана, в жадную огненную пасть. Зал взревел так, что затрясся потолок, каждый минотавр хотел подчеркнуть свою роль в этой церемонии. Никогда за всю историю империи не заканчивали своё существование столько Великих Домов одновременно. Сегодня была основана новая кровавая традиция, и только время могло показать, к чему это приведёт.

— А ну, из фургонов, несчастные уроды! — ревел огромный, покрытый коричневой грязной шерстью минотавр, которого другие солдаты называли Мясником. Как и остальные. Мясник носил форму Стражи, но его килт был настолько грязен, что невозможно было разобрать его истинный цвет. За то время, которое заключённые пробыли под присмотром Мясника, а настоящее его имя было Пэг, он уже засёк насмерть троих. Зверства Пэга поразили Фароса — он никогда прежде не видал ничего подобного.

Малейшее неповиновение вызывало дикую ярость Мясника, так что одно появление надсмотрщика усмиряло заключённых. Его опасались даже другие солдаты.

Громкий раскат грома на мгновение заглушил все окружающие звуки, расположенный неподалёку вулкан сотряс землю.

Фароса и остальных заключённых доставили к Аргонской Цепи, горной гряде вулканов на юго-востоке. Мрачная, покрытая пеплом земля окружала неприступные пики и несколько действующих кратеров. Фарос закашлялся — тяжёлый жаркий воздух был наполнен тёмно-серой золой, кружащейся в резких порывах ветра.

— Саргас, защити нас, — прошептал старик, ещё недавно прислуживавший в доме Кеска Младшего. — Для чего они привезли нас сюда?

Даже изнеженный сын Градиса знал ответ на подобный вопрос:

— Будем работать на шахтах, старик…

Суровый, почти непригодный для жизни край был насыщен ископаемыми, как сундук скупца — деньгами. Железо, свинец, цинк и медь добывались здесь в глубоких шахтах. Во многих местах находили алмазы.

Рабы и заключённые день и ночь зарывались вглубь, дыша ядовитыми испарениями и погибая под частыми завалами.

Фароса доставили на шахты Вайрокса, некогда цветущей области. Раньше здесь обильно давали урожай пшеница и ячмень, цвели яблоневые и грушевые сады, голубые реки питали водой почву, обширные леса были полны живности, а на лугах паслись стада коз. Вайрокс процветал и становился богатейшим краем Нетхосака.

Всё изменилось в один миг, когда пробудились годами спящие вулканы. Цветущей местности не стало, старый Вайрокс и больше тысячи тел погреб под собой много футовый слой пепла и лавы. От плодородного края остались лишь обугленные стволы, торчащие тут и там.

Но империи Вайрокс, точнее, его земные богатства были необходимы. И потянулись первые вереницы рабов, закладывая первые шахты, выдавая на-гора драгоценные минералы. Теперь минотавры были озабочены постоянным притоком живой силы для непрекращающихся работ, ведь империя росла и потребляла все больше ресурсов. И хотя каждый раб имел право обрести свободу, выйдя на Великую Арену, ни один не отважился на это.

С тех пор лишь несколько скрюченных деревьев росло на каменистых полях Вайрокса, подчёркивая безжизненную картину. Фарос пригляделся и заметил на ветвях двух птиц, тёмных и нахохлившихся.

— Птицы… — пробормотал он — Чем они здесь питаются?

Услышав его, Мясник оглушительно расхохотался и прохрипел:

— Им есть чем поживиться здесь, детёныш!

— Ты посмотри, какой огромный летит, — поразился молодой парень, стоящий рядом с ними.

На ближайшую ветку опустился невероятных размеров ворон, жадно посматривая на заключённых черным глазом.

— Да уж, он не упустит своего шанса, если только крысы из шахт не доберутся до тебя первыми, — мрачно сказал Фарос.

Юноша вздрогнул и поспешно отвёл взгляд от страшной птицы, но вокруг была не менее мрачная картина. Бараки шахтного лагеря — окружённые каменной стеной, лишённые окон здания наполовину ушли в пыльную землю. Вход был только один, узкие деревянные двери запирались на тяжёлые засовы, внутри была ужасная духота, воздух поступал лишь из узких щелей, прорубленных под потолком. Казалось, жизнь давно покинула лагерь — это только подчёркивали землистые лица заключённых. И пепел, бесконечный пепел покрывал все вокруг.

Минотавры медленно плелись, лишённые привычной энергии и бодрости, присущих их расе, глядя на мир пустыми глазами. Мех слезал клочками и обнажал впалые бока, иссечённые кнутами надсмотрщиков. Получить назначение в Вайрокс было наказанием и для Стражей, хотя, в отличие от Фароса, у них ещё оставалась надежда со временем выбраться отсюда.

Иссечённый годами, утомлённый однорукий офицер вышел из большого дома, чтобы взглянуть на вновь прибывших.

— Меня зовут Крусис Де-Моргейн, я командующий шахт Вайрокса, — хрипло сказал он. — Называть меня можно только так, и никак иначе. Вы будете подчиняться всем приказам и бесперебойно выполнять норму. Вайрокс — ваш последний шанс, чтобы искупить вину перед империей. Работайте хорошо, и, быть может, вы ещё увидите Нетхосак. — Пэг громко фыркнул за его спиной, но Крусис не обратил на него внимания. — Это всё, что я хочу вам сказать. Надсмотрщики покажут, где спать и что есть. Советую хорошо выспаться, — издевательски закончил он, — Завтра отправитесь в шахту.

— Чего встали! Пошли вперёд! — Пэг щёлкнул кнутом и вместе с другими надсмотрщиками погнал испуганно жмущихся минотавров в лагерь.

При каждом шаге пыль взметалась столбом, лезла в глотку, но никто из солдат не предложил и капли воды, а заключённые были достаточно опытны, чтобы не просить самим. У бараков их разделили. Фарос и