под власть российского царя, в Россию, то ответ уже заранее готов, и такого неприятного казуса уже не будет. От казаков требовалось легитимное решение — не решение Хмельницкого и не­скольких атаманов, а решение всего народа, для чего необходимо было соответственное решение народной казацкой Рады.

Узнав о решении Земского собора в Москве, казаки два месяца сове­щались, обсуждали и решили собрать в начале 1654 года Раду в городе Переяславле и вынести вопрос на всенародное обсуждение.

И 8 января 1654 года Переяславская Рада после бурных дебатов и требований клятвы от российских послов большинством приняла ре­шение «волим под царя московского», то есть — перешли в российское подданство. Против вхождения запорожских казаков в состав России были такие авторитетные атаманы как Иван Богун, Грицко Гуляницкий, Иван Сирко — они отказались присягать московскому царю.

Решение Переяславской Рады было аннулировано в самостийной Украине после крушения СССР в 1992 году. Вернемся в 17 век, в кото­ром это слияние по взаимному согласию начало разрываться уже через два года.

Теперь российский царь А.М. Романов взял на службу — в реестр на денежное довольствие 60 тысяч запорожских казаков и оставил им большую автономию, своё самоуправление во главе с гетманом.

Казалось бы, всё — счастливый конец длинной истории, «хэппи энд», тем более, что казакам здорово повезло, они вовремя успели соскочить с польского подданства, — в 1655 году Польши как таковой уже не было, это была уже территория Швеции. И казаки, будучи уже в России и с Россией, избежали шведского «наезда», а затем им не пришлось вместе с поляками в течение пяти тяжелейших лет прого­нять оккупанта с польской территории. Наоборот, вместе с Алексеем Романовым, который решил воспользоваться тяжёлым положением Польши, казаки сходили войной на Польшу — чтобы вернуть Смоленск. И успешно вернули не только Смоленск, но за Смоленском прошагали победно почти без сопротивления ещё 700 километров до реки Неман, до северной столицы Польши — города Гродно.

Эту новую территорию в Москве назвали, вспомнив древнюю исто­рию, — Белыя Россия. Таким образом при удачном и успешном Алексее Михайловиче Романове Россия приросла ещё двумя Россиями, и рос­сийский самодержавец стал себя величать: «Государь Всея Великия и Малыя и Белыя России».

Через год жизни под московским царём запорожские казаки и кре­стьяне стали недовольно роптать.

В 1656 году негодующий Богдан Хмельницкий уже публично выска­зывал суждения — не вернуться ли обратно под польского короля. Что случилось? А случилась закономерная ситуация — отдались под Россию, следовательно — это уже российская территория, Россия, и следовательно на ней должны работать российские власти и российские законы, в том числе и крепостные. Из Москвы в Малороссию стали приезжать чинов­ники, выстраивать «вертикаль» из Москвы, из Москвы в украинские города стали направлять своих воевод, стали строить управы и военные гарнизоны, московские чиновники стали пересчитывать горожан и каза­ков и объяснять им какие они должны платить налоги и т.д. — «москали» пришли править с полным правом, по обоюдному мирному согласию.

Оказалось, что под московским царём у вольных казаков вольностей и привилегий меньше чем под польской властью, а методы управления намного жестче. Запорожские казаки и крестьяне зачесали чубы и за­тылки: опять плохо, ещё хуже, похоже ошиблись с выбором и т.п.

В 1657 году ситуация резко усугубилась. Российский царь решил прекратить войну с Польшей и подписал в 1656 году с поляками мирный договор. Это был стратегический манёвр российских властей, чтобы ослабить Швецию, чтобы «не отвлекать» поляков от их затянувшейся войны против Швеции. Понятно, что в результате взаимной жестокой борьбы оба государства сильно слабели.

А Богдан Хмельницкий, считавший почему-то себя самостийным, в 1657 году самостоятельно заключил договор с шведским королём против Польши и решил усилить его армию 12 тысячами своих казаков, естественно, не за спасибо, а за деньги и долю в добыче. О своих дипло­матических и военных манёврах Хмельницкий российского царя Алек­сея Романова даже не известил. И Хмельницкий весьма простодушно изумился — когда прибыли из Москвы высокие посланники от царя и с возмущением набросились на него, подданного царя, приказали ему срочно вернуть обратно казачью армию. Это уже затрагивало честь и достоинство Хмельницкого перед шведским королём Карлом Х и всей Европой.

Хмельницкий был не просто возмущён, он был в бешенстве. Ссора разразилась грандиозная.

Хмельницкий после этого скандала резко занемог, и тяжело заболел, и перед смертью попросил у казаков выбрать гетманом Запорожской Сечи его 16-летнего сына Юрасика. Эту несуразную просьбу казаки из уважения к Хмельницкому выполнили, а после его смерти 27 июня 1657 года избрали гетманом Ивана Выготского. Москва эту кандидатуру утвердила, и Выготский присягнул на верность российскому царю. Далее началось такое в истории обоих народов, о чём обычно современные российские учебники умалчивают, и начинают рассказывать историю уже с Андрусовского договора 1667 года. Впрочем, многие авторы в своих книгах и учебниках стараются уже и факт выборов гетманом Выготского пропустить, «не заметить», «забыть». Что случилось? Какая неприятность случилась?

11 октября 1657 года под Корсунем новый гетман Иван Выготский созвал Генеральную Раду и устроил мини-спектакль: положил перед казаками гетманскую булаву — символ власти, то есть — сложил свои полномочия, отказался от власти, от гетманства, и сказал: «Не хочу быть у вас гетманом. Царь отбирает у нас древние наши вольности, и я в не­вольности быть не хочу». Впечатлённые атаманы, полковники и казаки дружно вскрикнули: «За вольность будем стоять вместе!» (М. Грушев­ский, «История Украины-Руси»). И Выготский взял булаву, запорож­ские казаки на этой Генеральной Раде решили выйти из состава России, началась борьба с Россией за вольность — свободу, за независимость от России. Таким образом, через 2,5 года после исторического решения Переяславской Рады о вхождении Запорожской Сечи с левобережными землями в состав России это решение было перечёркнуто, аннулировано в одностороннем порядке запорожскими казаками.

Казаки начали убивать московских воевод, русские отряды, своих же казаков и атаманов, которые хотели остаться под Россией. «Под руководством московских воевод не желаем быть, волим владеть свои­ми городами как владел Хмельницкий» (когда-то) — объяснял свою позицию Выготский.

Последствия этих шагов Выготский понимал — если ранее Запорож­ские казаки изменили Польше, то после Переяславской Рады — наруши­ли договор и изменили России. Стоило ожидать логичной и неприятной реакции Москвы. Поэтому необходимо было искать защиту и помощь, как и раньше — у крымских татар, турок и у Польши. Начали со старых друзей по степи: «.Лучше поддаться крымскому хану. Московский царь всех вас драгунами и вечными невольниками сделает, жен и детей ваших в лаптях лычных водить станет, а хан крымский в атласе, акса­мите и сапогах турецких.», — объяснял-агитировал крестьян и казачий полковник Лесницкий.

Народ с татарами и турками не захотел связываться, пожелал вер­нуться под польского короля. Хотя крымский хан и султан обрадовались возвращению старых друзей и обещали чуть что всяческую помощь. В сепаратизме Выготского поддержал православный митрополит Киев­ский Дионисий (Балабан), который также был готов идти и под татар и под поляков. 16 сентября 1658 года Выготский подписал, восстановил Гадячский договор с Польшей, по которому Левобережная Украина под новым названием «Великое княжество Русское» возвращается в состав Польши, а через месяц подписал дружественное соглашение и со Швецией. Москва ожидала реакции польского Сейма. В начале 1659 году польский Сейм утвердил этот договор. Всё прояснилось — запорожские казаки ушли, отсоединились, и не просто остались «на свободе» одни, но вернулись в Польшу и ещё прикрылись крымскими татарами и турками.

Алексею Романову оставалось два варианта: проглотить эту не­приятность и забыть поскорее эту историю или постараться вернуть беглецов, образумить «братьев по вере» и. образцово наказать за из­ мену. И Романов отправил в поход в Малороссию (Украину) против запорожских казаков армию под командованием Алексея Трубецкого. Причём с учётом казацкой армии и возможных их помощников — татар, турок и поляков отправил огромнейшую 150-тысячную армию, чтобы «убедить» наверняка.

Подавляющее большинство современных российских историков политесно пишут, что российский царь послал армию, чтобы «угово­рить» братский народ, а не покорить и наказать. Но, согласитесь, для уговоров посылаются дипломаты, послы и посольства, а не огромные армии, которые «уговаривают» по-своему. Поэтому, кстати, и «забыва­ют» указать численность армии.

Польша на выручку Ивану Выготскому свою армию не дала, поэтому Выготский обратился за помощью к Крымскому хану, который дал ему довольно большое войско. Началась война между Россией и Малорос­ сией. В ходе ряда сражений гетман Выготский попал в плен к русским и дал опять ложную клятву Москве.