— Фантазия о том, что тебя будут шлепать двое мужчин, заинтересовала меня, — сказал Энтони, — но ты так и не раскрыла подробностей. И я подумал, что мы могли бы использовать Сюзен в качестве модели.

Композитор забрал у удивленной Сюзен чашку, взял ее за руку и подвел к одному из двух коней.

— Что ты сейчас собираешься делать? — спросила Сюзен, пока ее усаживали верхом на коня.

— Я подумал, что лучше всего, если Хоуп будет руководить Слоуном и мною, пока мы учиним над тобой телесное наказание, — пояснил Энтони своей любовнице, легко прильнув к ее губам. — Видишь ли, в таком случае Слоун и я будем точно знать, как далеко можно заходить, когда подойдет ее очередь.

— Отлично! — одобрила Хоуп, восхищаясь своей коллегой, одетой в дымчатое платье из голубого бархата как у принцессы, пуговицы которого расстегивались спереди. Воротник, рукава и низ были отделаны кремовыми оборками из жесткого батиста. Когда ей задрали юбку, обрамление трусиков и нижней юбки на фоне светло-розовой кожи вызывали в памяти оттенки и тона эпохи Возрождения.

— Моя заместительница настоящая прелесть, и я не сомневаюсь, что она заслуживает того, чтобы ее хорошенько отшлепали ремнем и тростью! — заявила Хоуп. Слоун открыл сундук для игрушек и отобрал из него кое-что.

Зная, что скоро с ней сделают то же самое, что она велит сделать с Сюзен, Хоуп была осторожна в своих наставлениях. Ей больше всего хотелось, чтобы божественную попочку Сюзен наказал один мужчина, пока другой крепко держал ее, щипал за мочки ушей, расстегнул платье, обнажил и крепко тискал грудь с вишневыми сосками, ласкал шею, запустил руку в длинные, светлые волосы и часто раздвигал ей ягодицы, дабы второй мужчина имел доступ к крохотному анусу и росистому влагалищу. Хоуп только и думала об этих местах и умоляла Энтони и Слоуна по-очереди пройтись по ним легким, маленьким кнутиком. Сюзен выносила все эти знаки внимания с покорностью, свойственной всем смиренным существам, с которыми хорошо обращаются. Сюзен получила оргазм после пятидесяти или шестидесяти крепких ударов стека по ягодицам, пока ее крепко прижимали к коню. Потом наступила очередь наказывать Хоуп, а Сюзен могла наблюдать.

Дэвид курил, пил кофе, ставил оценки за сочинения и размышлял над первой любовной запиской в этом семестре, когда домой заявилась Хоуп под аккомпанемент молний и раскатов грома.

— Дорогой, знаешь, чем я занималась? — Хоуп присела к нему и все рассказала. Дэвид перестал проверять сочинения, но продолжал курить. Наконец он протянул руку и сказал:

— Давай. — Она растерялась на мгновение. — Давай же. — Он щелкнул пальцами. Прикованная к месту холодным взглядом прищуренных глаз, Хоуп вложила в его руку семьсот долларов. — И это все?

— Да.

— Ты позволяешь миллионеру платить себе так мало за столь многое? — Дэвид отодвинул стул, положил ее на колени и нанес двенадцать или тринадцать тяжелых ударов по плиссированной юбке. — Отныне я ожидаю, что ты будешь запрашивать гораздо больше, — наставлял он, ставя ее на ноги. Затем Дэвид засунул деньги в бумажник и вернулся к проверке сочинений. — А теперь, пожалуй, пора приготовить мне ужин, — приказал он, строго посмотрев на нее. Хоуп крепко обняла его и побежала выполнять это милое поручение.

Когда пробило четыре часа дня в первую пятницу апреля, Дэвид Лоуренс вышел из своего кабинета, держа в руке портфель. Задержавшись перед застекленной дверью соседки Полы Роуан, он вытащил листок бумаги из нагрудного кармана, двадцатый раз внимательно пробежал по нему глазами, вернул обратно и постучал.

Хорошенькая инструктор по воспитательной работе пригласила его войти. Она сидела за большим письменным столом, грациозная, пышная блондинка лет тридцати, с чертами лица Венеры-пастушки с картины семнадцатого века. В присутствии этой божественной женщины у Дэвида участился пульс.

— А! Привет, Дэвид, — пропела Пола, загружая свою дорогую кожаную сумку разными вещами. — Не стесняйся. — Она пододвинула пепельницу, когда он уселся напротив.

— Спасибо, Пола. Мне нужен совет.

— От меня?

— Одна из девочек прислала мне любовную записку, и я не знаю, как на это ответить.

— А как ты обычно отвечаешь? — Пола наклонилась, чтобы поднести к его сигарете тяжелую мраморную зажигалку, которую ей подарил на Рождество один из учеников.

— Спасибо. Откуда ты знаешь, что такое случалось раньше? — Он вытащил записку. Пола улыбнулась, ибо Дэвид был тем мужчиной, которым она очень восхищалась. — Я так и не знаю, как на это ответить, — признался он. — Поэтому мне хотелось узнать, что здесь принято делать в подобных случаях.

— Можно взглянуть? — Пола протянула к письму ухоженную до совершенства руку в кольцах и браслетах. Дэвид отдал ей записку, и она громко прочитала ее содержание:

«Мистеру Лоуренсу

Это было уже в мечте. Вы приходите в класс, В это время, как во сне, Я мечтаю о Вас.

О ласках Вашей руки, Которая так тонка, Она волосы гладит мои, Одежды лишает меня».

Пола подняла свои блестящие глаза:

— Довольно круто.

— Дальше еще круче.

Она снова принялась читать:

«Когда Ваш нежный голос твердеет, Что может чувствовать книжный герой? Капитан Джеб, или Джон Сэвидж, Или Горио скупой?

Твой образ часто снится мне, Чарует голос, как мечта. Я отмечаю в дневнике, Что своей воли лишена.

Зачем меня так к Вам влечет, Волнует каждая черта? И здесь Раскольников не в счет, Убийство, кровь не для меня.

И неужели так грешно,

Что к вам хоть раз я прикоснусь?

Для вас «Онегина» б всего

Я выучила наизусть.

Хочу обнять ваш гибкий стан, Хоть стать язычницей для вас, Хочу упасть к вашим ногам, Прижаться к вам хотя бы раз».

Пола сделала Паузу, улыбнулась Дэвиду и продолжила чтение:

«Я вашей любимицей буду, Хочу ею быть всегда. Пусть Гамлет винил Гертруду, В распутстве ее вина.

Лисистрата отвергла мужа.

Что может быть печальней?

Однако есть удел и хуже,

Мое происхождение — дважды тайна.

Три месяца, и окончен год,

Я так тоскую по тебе,

Даю все клятвы наперед,

Люблю тебя в своей мечте.

Клянусь тебя Дэйвом не называть,

Позволь лишь твоей рабыней мне стать.

Пожалуйста, ответьте по электронному адресу: lupefreeman@midspring.com» .

— Боже мой, — сказала мисс Роуан, с почтением возвращая Дэвиду страницу. — Неужели она сумела назвать все книги, которые вы задали прочитать в этом семестре?

— Сумела.

— Лупе Фримсн, да? — Пола вывела на экран монитора список учеников. — О, как замечательно! — Пола захлопала в ладоши. — Должно быть, ты родился под счастливой звездой.