А город полон нежных тайн,
лукавит свет, и ночь нарядна,
всё бред полночный, Ариадна:
не слушай, мимо пролетай!
Луна туманная громадна
и дымным пламенем горит,
но бред полночный – лабиринт -
распутывает Ариадна
и говорит: не бред, а брод,
не ложь, а блажь!.. И пусть, и ладно:
всё так, как видит Ариадна, -
хоть всё совсем наоборот.
Ведь так, как видит Ариадна,
никто не видит – и до дна
вся жизнь прозрачна и ясна,
и неоглядна, неоглядна.
Мария
Летучей новостью, случайным разговором
подхвачен день и унесён, как лёгкий чёлн.
Взгляни, Мария, это мир, он пахнет морем!
Но он отчаливает, вот ведь дело в чём.
Ещё видны в туманном мареве, Мария,
его примерные черты и огоньки -
ах, Боже праведный, как нас они манили,
покуда не были ещё так далеки!
Мираж оранжевый, прощай: не узнаю вас,
заметы прошлые – твою, рябина, гроздь…
Смотри, Мария, как относит нашу юность -
и вслед за нею нашу глупость, нашу злость.
Смирись, Мария: ничего не будет снова,
в ночь после бала всё становится золой,
и мир отчаливает – урони хоть слово,
пошли ему хотя б воздушный поцелуй.
Смирись, Мария, не сердись: ведь мы не знали,
что так случится, – в тот момент, когда, бочком,
ты прямо в море обронила мирозданье
и подтолкнула – остроносым башмачком!
Валерия
Короткая пугливая история -
какая там любовь, Бог с вами… мания!
Простимся же, нет больше сил, Валерия,
всё это было недоразумение.
Игра да вот… неловкое чудачество,
две тени, словно ангелы, крылатые,
начищенное мелом одиночество
и встреча – только раз в тысячелетие.
Мы оба вышли из осенних сумерек:
смятение, Валерия, авария -
и это было: морок, было: обморок,
забудем и так далее, Валерия!
А если что потом… проделки памяти,
тоска или очей очарование,
так это что же… Вы ведь это знаете!
И время даст Вам силы на забвение.
Анна
Анна, кто же как не ты,
наклонилась над страницей!
Скажешь «дева красоты» -
сразу Франция приснится:
что за милый оборот,
что за дальние напевы -
оборот-наоборот
(красота, допустим, девы!)
Анна, погаси огни,
Анна, опусти ресницы,
отпусти и извини:
мне никак не объясниться!
Так случилось, что слова
слишком зыбки, слишком странны,
так случилось, что права
Анна – или имя Анны.
Я за ним, слепой ездок,
мчался молодо и браво:
мимо станций Честь и Долг,
мимо станций Блеск и Слава -
и любовь в семи верстах
промелькнула огонёчком:
нет, не станцией, а так…
полустанком полуночным.
Чай холодный спозаранку -
Ледовитый океан.
Это лето наизнанку,
и на всей Москве туман.
Пешеход не кажет носа
в нежилое бытиё -
и опять мы разминёмся,
время чудное моё!
Кто бы ни было ты – солнце,
птица или деревцо, -
мне никак не удаётся
разглядеть твоё лицо,
кто б я ни был сам – заблудший
лист, залётный воробей,
мне никак не выйдет случай
познакомиться с тобой.
В шелесте небесной манны
не слыхать твоих шагов
возле острова Буяна
на другом конце тумана
