и повсюду парят в беспорядке.
Тут беседуешь запросто с теми, о ком
и не знал – или знал, только был незнаком:
тут обычно не чинят препятствий.
Будь то Бог, или чёрт, или сам Кьеркегор -
подходи не боясь, заводи разговор -
ни с чего – с пустякового «здравствуй»!
(Кстати, сдал Кьеркегор: за собой не следит
и имеет довольно потрёпанный вид,
попрошайничать начал на Stroeget…
Вот в такой, значит, я обитаю стране
с Кьеркегором и прочим рваньём наравне -
головами, по мнению многих!)
Мы играем в canasta или в дурака,
мы торгуем ворованным пивом с лотка,
мы живём, не боясь унижаться, -
настреляешь у разных людей табака
и подумаешь: Боже, как жизнь коротка,
коротка и глупа, и ужасна!..
2
…был вчера на охоте тут в замке одном -
прогонялись до вечера за кабаном,
возвратились в грязи и колючках.
А хозяин-барон был упрям, как баран:
он твердил без конца (потому что был пьян),
что сюда пригласил самых лучших.
Велика же была эта лучшая часть:
просто яблоку было бы негде упасть
(очень вкусному яблоку в тесте) -
и не падало яблоко: несколько слуг
образцово следили за тем, чтоб вокруг
всё и вся находились на месте.
Кофе подали поздно – поспели к утру,
когда несколько раз «я-без-кофе-умру»
простонала одна баронесса.
После кофе все дружно ругали слугу,
опоздавшего с кофе, а он – ни гуту:
в силу, как бы сказать, политеса.
На рассвете два призрака вышли из мглы -
попугали уснувших гостей, как смогли,
и допили вино из бокалов.
«Это предки, – охотно признался барон
и добавил: – пошли-ка, голубчики, вон!»
…Сообща и прогнали нахалов.
А потом обсуждали с утра дотемна,
что даём мы стране, что даёт нам страна,
и другие печальные вещи;
под конец, когда новая встала луна,
дружно пили за долгую жизнь кабана
и за счастье его в этой чаще…
3
…а на днях подошёл ко мне вдруг один тролль
и сказал: «Дорогой чужеземец, позволь
познакомиться ради прикола!»
Я ответил ему: «Драгоценный мой тролль,
ты уж как-нибудь лучше давай-ка устрой,
чтобы не было ветра такого!»
Я подобного рода беседы веду
ежечасно и, как бы сказать, на ходу:
что ни угол, то тролль или фея! -
и в мистическом этом моём бытии
забываю практически беды свои,
распевая баллады Орфея.
И стоит в ожиданьи великая рать
троллей, фей – чтоб желанья мои исполнять,
их фактически опережая!
Я ж, испробовав всякую снедь или плеть,
всё гадаю, чего бы ещё захотеть,
в этой Богом забытой державе.
Но, спасибо, уже ничего не хочу:
заверну весь мой хлам в золотую парчу
и снесу его в чистое поле -
и, оставшись с Всевышним один на один,
обращусь к нему, может быть, так: Господин… -
и ни слова, наверное, боле.
У желаний короткая, друг мой, судьба:
попреследовать несколько суток раба
и всучить ему то, что так любо!
Потому как имеющий что-то в руках
остаётся потом на всю жизнь в дураках:
бросить – жалко, а так – ни к чему бы…
4
…но погода прекрасная! (Там у вас грязь,
говорят…) Я хожу без зонта, не боясь
замочить тонкий плащ от Кардена.
За окном моим зреет тропический плод
и гуляет под ним беззаботный народ -
вот!., и море ему по колено.
На столе крем-брюле под бумажным зонтом,
и льняная салфетка в кольце золотом,
и стакан с пузырьками снаружи,
а внутри путешествует призрачный газ
снизу вверх, и опять снизу вверх… Ау вас,
говорят, только холод и лужи.
Впрочем, что же… тут тоже, пожалуй, уже
стало не на чем больше держаться душе,
несмотря на… да, в общем, неважно:
и плоды, и салфетки, и прочая чушь -
это, друг мой, пустые заботы, – к тому ж,
