выбросил майора Арабова в катапультируемом кресле из разваливающегося истребителя, и его парашют открылся всего в двухстах футах от морской поверхности. Потеряв сознание от шока при катапультировании, русский майор был спасён системами, предвидевшими это. Спасательный жилет мгновенно наполнился воздухом, и воротник жилета удерживал голову лётчика над поверхностью воды. Радиопередатчик, работающий на СВЧ, начал подавать призывы о помощи ближайшему спасательному вертолёту, и мощная сине-белая мигалка вспыхнула в темноте. Вокруг Арабова на поверхности моря были всего лишь несколько крошечных островков горящего топлива, и ничего больше.

Всё это произошло на глазах у Джексона. Вполне возможно, что он установил рекорд всех времён — четыре самолёта уничтожены одним ракетным залпом. Но для этого не потребовалось никакого мастерства. Как и в Ираке, эти МИГи даже не подозревали о его присутствии. Любой молокосос, в первый раз севший за штурвал истребителя, добился бы того же. Это было убийство, а не война. Какая война? — спросил он себя, — разве идёт война? — и не мог понять даже почему.

— Сбил четыре МИГа, — передал он по радио. — Стик, говорит Спейд, сбил четырех. Возвращаюсь на позицию. Нуждаюсь в топливе.

— Понятно, Спейд, танкеры на подлёте. Записываем, ты сбил четырех.

— Послушай, Спейд, объясни мне, что здесь происходит? — спросил лейтенант Уолтере.

— Если бы я сам знал, Шреддер.

Неужели я только что сделал первый выстрел в новой войне? Какой войне?

Несмотря на все недовольные восклицания Кейтеля, гвардейский танковый полк оказался отличной воинской частью. Его боевые танки Т-80 немного походили на игрушки со своими отражательными бронепанелями, укреплёнными на башне и корпусе, но это были низкосидящие угрожающе выглядевшие боевые машины, а поразительно длинные стволы 125-миллиметровых пушек не оставляли никаких сомнений в их предназначении. Мнимая инспекционная группа двигалась в расположении полка группами по три человека. Перед Кейтелем стояла самая опасная задача, поскольку он сопровождал командира полка. Кейтель, он же «полковник Иваненко», посмотрел на часы, следуя за настоящим русским полковником.

Всего в двух сотнях метров Гунтер Бок и два других бывших офицера Штази подошли к экипажу одного из танков. Танкисты готовились занять места внутри своей машины, когда к ним подошли офицеры.

— Стоп! — скомандовал один из полковников.

— Слушаюсь, — ответил младший сержант — командир танка.

— Спуститесь вниз. Мы хотим осмотреть ваш танк.

Командир боевой машины, стрелок и водитель выстроились перед своим танком, а в это время остальные экипажи занимали свои места внутри боевых машин. Бок подождал несколько секунд, пока не захлопнулись люки соседних танков, и застрелил всех троих танкистов из своего пистолета с глушителем. Трупы быстро затащили под танк. Бок взобрался внутрь, сел в кресло стрелка и осмотрел ручки управления, как его учили. Меньше чем в тысяче двухстах метрах перед ним, боком к нему, выстроилось не меньше пятидесяти американских танков M1A1, экипажи которых тоже занимали свои места.

— Подаётся энергия, — сообщил по внутренней связи водитель. Дизельный двигатель танка заработал одновременно с двигателями остальных.

Бок переключил рычаг заряжения на указатель «бронебойный подкалиберный снаряд со стабилизаторами» и нажал на кнопку. Автоматически открылся замок танковой пушки. Сначала снаряд и вслед за ним метательный заряд были помещены внутрь зарядника, и затвор закрылся. Пока все идёт хорошо, подумал Бок. Далее он посмотрел в прицел и выбрал американский танк, ярко освещённый прожекторами, — это делалось для того, чтобы всякий посторонний, оказавшийся в расположении бригады, был тут же обнаружен. Луч лазера выдал информацию, о расстоянии до цели, и Бок поднял ствол орудия до требуемой высоты. Скорость ветра он оценил как равную нулю — ночь была тихой. Затем Бок посмотрел на часы, подождал, когда секундная стрелка коснётся двенадцати, и нажал на спуск. Бока качнуло назад. Через две трети секунды снаряд врезался в башню американского танка. Результат был впечатляющим. Он попал в боеприпасы, находящиеся в задней части башни. Сорок снарядов мгновенно взорвались. Вентиляционные панели выпустили значительную часть раскалённых газов вверх, однако защитные противопожарные люки внутри танка были уже выбиты при взрыве снаряда, и экипаж превратился в пепел прямо в своих сиденьях, когда их танк, стоивший два миллиона долларов, стал пятнистым зелено-коричневым вулканом, извергнувшим столб огня вместе с двумя другими танками, расположенными рядом.

В сотне метров от Т-80, в котором сидел Бок, командир полка остановился на середине фразы и повернулся в сторону взрыва, не веря своим глазам.

— Что происходит? — успел произнести он, прежде чем Кейтель выстрелил ему в затылок.

Тем временем Бок уже попал вторым снарядом в двигательное отделение ещё одного американского танка и заряжал в пушку третий. Прежде чем первый американский стрелок успел приготовиться к стрельбе, пылали уже семь М1А1. Огромная башня танка повернулась в сторону советских машин; командиры отдавали команды своим стрелкам и водителям. Бок заметил вращающуюся башню и прицелился в неё. Посланный им снаряд пролетел далеко с левой стороны, но попал в другой американский «Эйбрамс», находившийся позади первого. Американский стрелок промахнулся, потому что у него дрожали руки. Тут же в зарядник его орудия скользнул второй снаряд, и через два танка от Бока Т-80 превратился в груду обломков. Гюнтер решил не связываться с этим американцем.

— На нас напали! Открыть огонь! Открыть огонь! — кричали «советские» командиры танков в свои микрофоны. Кейтель подбежал к машине управления огнём.

— Я — полковник Иваненко. Ваш командир убит — переходите в атаку! Кончайте с этими сумасшедшими мерзавцами, пока у нас ещё остался полк!

Начальник штаба заколебался, совершенно не понимая, что происходит. Но он слышал звуки артиллерийской стрельбы, да и приказывал ему полковник. Он поднял радиопередатчик, включился в цепь командира батальона и дал команду.

Как и следовало ожидать, наступило короткое замешательство. Уже горело десять американских танков, но четыре вели ответный огонь. Затем вся линия советских танков открыла стрельбу, и три из этих четырех американских танков взорвались. Те, что были закрыты первым рядом, открыли огонь сквозь облако дыма и начали маневрировать, главным образом задним ходом. В этот момент советские танки двинулись вперёд. Кейтель с восхищением смотрел на продвигающиеся вперёд стальные громады. Семь танков Т-80 остались на месте, из них четыре горели. В тому моменту, когда советские танки пересекли линию, где ещё совсем недавно стояла стена, разделяющая Берлин на две части, взорвались ещё два.

Ради этого стоило потрудиться, только ради этого момента. Каким бы ни был план Гюнтера, было так отрадно наблюдать, как русские и американцы убивают друг друга.

Адмирал Джошуа Пейнтер прибыл в штаб СИНКЛАНТ как раз в тот момент, когда с «Теодора Рузвельта» поступила срочная депеша.

— Кто командует эскадрой?

— Сэр, командующий боевой группой вылетел в Неаполь. Его заменяет старший по званию — капитан первого ранга Ричардс, — доложил начальник разведывательного отдела Атлантического флота. — По его сообщению, к нему приближались четыре МИГа, несущих вооружение, а поскольку мы в состоянии боевой готовности номер два, он пришёл к выводу, что русские самолёты представляют потенциальную угрозу боевой группе, и сбил их.

— Чьи это МИГи?

— Возможно, с «Кузнецова», сэр.

— Одну минуту — вы сказали «боевая готовность номер два»?

— «Теодор Рузвельт» находится сейчас к востоку от Мальты, сэр, и действуют правила ЕИОП, — напомнил командующему Атлантическим флотом начальник оперативного управления.

— Кому-нибудь известно, что происходит?

— Я лично сэр, ни хрена не понимаю, — честно признался начальник разведотдела флота.

— Соедините меня с Ричардсом по прямой линии. Я хочу поговорить с ним. — Пейнтер задумался. — Каково состояние флота? — спросил он.

— Всем отдан приказ готовиться к выходу в море, сэр. При боевой готовности номер три это делается автоматически.