последней лётные экипажи, отдыхающие в своих комнатах, но полностью готовые к вылету, почти целиком следили за розыгрышем Суперкубка. Услышав сигнал тревоги, они выбежали к ожидавшим их автомашинам и помчались к самолётам, окружённым вооружённой охраной. Первый из команды в четыре человека, который подбежал к своему самолёту, бросился к кнопке немедленного запуска двигателей, находившейся в сборке носового колеса, нажал её и поспешил дальше к хвосту, чтобы взлететь по приставной лестнице внутрь бомбардировщика. Ещё до того, как члены экипажа пристегнули ремни, двигатели заработали. Команды наземной подготовки выдернули предохранители с красными флажками. Вооружённые винтовками часовые отошли в сторону от самолётов и повернулись к ним спиной, направив оружие в сторону возможной атаки, готовые отразить любое нападение. Вплоть до этого момента никто не подозревал, что происходит, полагая, что это обычная, хотя и весьма несвоевременная учебная тревога.

На базе ВВС Макконнелл первым тронулся с места бомбардировщик командира авиакрыла. Атлетически сложенный сорокапятилетний полковник, пользуясь служебным положением, держал свой личный Б-1Б ближе других к помещению, где располагались комнаты дежурных экипажей. Как только все четыре двигателя его самолёта заработали, полковник отпустил тормоза, и бомбардировщик покатился к началу взлётной полосы. На это потребовалось две минуты. Когда бомбардировщик замер перед взлётом, ему приказали ждать.

На базе ВВС Оффутт для дежурного КС-135 таких ограничений не было. «Боинг-707», построенный двадцать пять лет назад, прошедший капитальный ремонт и переделанный в военный вариант, получил прозвище «Зеркало». На его борту находился генерал ВВС и полный, хотя и уменьшенный, состав офицеров, готовых к боевым действиям. Самолёт оторвался от взлётной полосы и поднялся сквозь опускающиеся сумерки. Находящаяся на борту радиоаппаратура и каналы связи едва успели установить контакт, и командир ещё даже не понял, из-за чего такая суматоха. Ещё три точно таких же самолёта стояли на земле, готовые подняться в воздух.

— Что случилось, Чак? — спросил командующий стратегической авиацией, войдя в центр управления. Он едва успел одеться и даже не завязал ботинки.

— Ядерный взрыв в Денвере и какие-то неприятности с космическими линиями связи, о которых только что стало известно. Я отдал приказ приготовить к взлёту дежурные авиакрылья. «Зеркало» уже поднялось в воздух. Не могу понять, что происходит, но в Денвере только что произошёл взрыв.

— Пусть взлетают, — распорядился командующий стратегической авиацией.

Тиммонс дал знак офицеру связи, и тот передал приказ дальше. Двадцать секунд спустя первый бомбардировщик Б-1Б с рёвом оторвался от взлётной полосы на базе Макконнелл.

Ситуация не располагала к тактичному подходу. Капитан морской пехоты распахнул дверь президентского коттеджа и бросил две меховые белые парки Фаулеру и Эллиот ещё до того, как показался первый агент Секретной службы.

— Быстрее, сэр! — поторопил он президента. — Вертолёт все ещё не отремонтирован.

— Куда? — Появился Пит Коннор в расстёгнутом пальто, успев услышать слова капитана.

— В командный бункер, если не будет других указаний. Вертолёт вышел из строя, — повторил капитан. — Поторопитесь, сэр! — едва не крикнул он президенту.

— Боб! — воскликнула Эллиот с тревогой. Она не знала, о чём говорил по телефону президент, просто обратила внимание, что он выглядит бледным и испуганным. Выйдя на крыльцо, они заметили, что целое отделение морских пехотинцев лежит в снегу, направив автоматы в разные стороны. Ещё шесть охранников стояли вокруг автомобиля, двигатель которого ревел на нейтральной передаче.

В Вашингтоне, на военно-морской базе Анакостия, команда вертолёта «Морская пехота-2» — вертолёт не называется «Морская пехота-1» до тех пор, пока в нём нет президента, — поднимала свою машину сквозь тревожное облако снега, однако через несколько секунд, когда поток воздуха от роторов уже не вздымал снег с грунта, видимость оказалась не такой уж плохой. Лётчик, майор, повернул свой вертолёт на северо-запад, не понимая, что за чертовщина происходит вокруг. Те, кто что-то знал, знали лишь то, что им известно очень мало. На ближайшие несколько минут это не имело значения. Как обычно происходит в любой организации, реакция на неожиданную тревогу была запланирована заранее и тщательно отрепетирована для того, чтобы, во-первых, быстро выполнять необходимые действия и, во-вторых, не поддаваться панике, которая может возникнуть в результате нерешительности от ощущения опасности.

— Что же такое, черт побери, происходит в Денвере? Мне нужно знать об этом, — потребовал генерал Куропаткин в своём бункере под Москвой.

— Мне ничего не известно, — честно признался офицер разведки.

Тогда какая от тебя польза? — подумал генерал. Он снял трубку телефона, связанного с советской военной разведкой, ГРУ.

— Дежурный по оперативному управлению, — отозвался голос.

— Говорит генерал Куропаткин из командного центра войск ПВО.

— Мне понятна причина вашего звонка, — заверил его полковник из Главного разведывательного управления.

— Что происходит в Денвере? Может быть, там находится склад ядерного оружия или что-то ещё?

— Нет, товарищ генерал. Недалеко от Денвера расположен арсенал «Рокки-Маунтин». Это хранилище химического оружия, и сейчас идёт процесс его дезактивации. Хранилище превратят в склад американской резервной армии — они называют её национальной гвардией, — и там будут храниться танки и механическое снаряжение. За пределами Денвера находится местечко Рокки-Флэтс. Там завод, где производились компоненты оружия, но…

— Где точно расположен этот завод? — спросил Куропаткин.

— К северо-западу от города. Насколько мне известно, взрыв произошёл в южной части Денвера, товарищ генерал.

— Совершенно верно. Продолжайте.

— Рокки-Флэтс тоже демонтируется. По нашим сведениям, там уже нет никаких компонентов.

— Может быть, через Денвер перевозят ядерное оружие? Мне нужно знать точно! — Генерал начал волноваться.

— У меня больше нет никакой информации, товарищ генерал. Происходящее в Денвере нам так же непонятно, как и вам. Может быть, в КГБ что-то знают об этом, но нам ничего не известно.

Генерал Куропаткин понимал, что расстрелять человека за честность нельзя. Он снова нажал другую кнопку телефона. Подобно большинству профессиональных военных, он не выносил шпионов, но этот звонок был необходим.

— Государственная безопасность, командный центр, — ответил мужской голос.

— Дайте мне американский отдел, дежурного офицера.

— Одну минуту. — Последовали обычные щелчки на линии, и на этот раз ответил женский голос:

— Американский отдел.

— Говорит генерал Куропаткин из Центра управления войск ПВО. Мне нужно знать, что происходит в центральной части Соединённых Штатов, в городе Денвере.

— Денвер — это крупный город и важный административный центр американского правительства, уступающий только Вашингтону. Сейчас там вечер воскресенья и вряд ли может происходить что-нибудь. — Куропаткин слышал шорох перелистываемых страниц.

— Ну, конечно!

— Что?

— Сегодня там играется финальный матч по американскому футболу. Матч проходит на новом городском стадионе, насколько мне известно, крытом.

Генерал с трудом удержался от того, чтобы не обругать женщину за подробности, не относящиеся к делу.

— Эти сведения мне не нужны. Может быть, там происходят беспорядки, волнения среди населения? Может, там есть база для хранения оружия, секретный склад, о котором мне ничего не известно?

— Товарищ генерал, все, что имеется у нас по этим вопросам, находится и у вас. А почему вы спрашиваете?

— Девушка, там произошёл ядерный взрыв.