— Я уже не сомневаюсь в этом, доктор Гудли.

— Итак? — спросил президент Фаулер.

— Господин президент. Спинакер докладывает, что определённое количество тактических ядерных боеголовок, без сомнения, исчезло со складов Советской Армии и КГБ прилагает отчаянные усилия, чтобы отыскать их.

— Где?

— По всей Европе, включая сам Советский Союз. Предположительно КГБ лояльно настроен по отношению к Нармонову, по крайней мере некоторая его часть — таково мнение самого Нармонова, наш агент, однако, думает по-другому. Советские военные настроены против Нармонова; Спинакер пишет, что нельзя исключить серьёзную вероятность военного переворота, но Нармонов не предпринимает твёрдых мер для подавления этой оппозиции. Вероятность шантажа действительно велика. Если сообщение нашего агента достоверно, может произойти быстрое перемещение власти в другие руки и последствия этого невозможно оценить.

— Каково ваше мнение? — спросил Деннис Банкер спокойным голосом.

— Эксперты в Лэнгли пришли к общему мнению, что на эти сведения можно положиться. Мы начинаем тщательную проверку всего, что может иметь отношение к этой проблеме. Два лучших специалиста по этому вопросу — не считая тех, что служат у нас, — работают в Принстоне и Беркли. В понедельник они приедут в Лэнгли, чтобы ознакомиться с новой информацией.

— Когда вы придёте к окончательному заключению? — спросил госсекретарь Талбот.

— Всё зависит от того, что вы имеете в виду под словом «окончательный». К концу будущей недели в нашем распоряжении будут предварительные выводы. Чтобы прийти к окончательному заключению, нам потребуется время. Я сделал попытку проверить полученные нами сведения через британских коллег, но им про это ничего не известно.

— Где могут оказаться эти боеголовки? — спросила Лиз Эллиот.

— Россия — огромная страна, — покачал головой Райан.

— А наш мир — ещё больше, — заметил Банкер. — Какова ваша наихудшая оценка?

— Мы ещё даже не принялись за эту работу, — ответил Джек. — Когда речь идёт об исчезнувшем ядерном оружии, наихудшая оценка может оказаться очень плохой.

— Есть ли основания полагать, что угроза направлена против нас? — спросил Фаулер.

— Нет, господин президент. Советские военные — вполне разумные люди, а это стало бы действиями безумцев.

— Ваша вера в разум людей, одетых в военную форму, трогательна, — послышался голос Лиз Эллиот. — Вы действительно считаете их военных разумнее наших?

— Когда мы обращаемся к ним с просьбами, они выполняют их, — резко бросил министр обороны Банкер. — Жаль, что вы так презрительно относитесь к военным, доктор Эллиот.

— Эту дискуссию мы перенесём на другой день, — заметил Фаулер. — Какая им польза от угрозы нам?

— Никакой, господин президент, — ответил Райан.

— Я согласен, — подал голос Брент Талбот.

— Я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы их баллистические ракеты «СС-18» были демонтированы, — выразил свою точку зрения Деннис Банкер, — но Райан прав.

— Мне потребуется оценка вероятности этого, — сказала Эллиот, — и как можно быстрее.

— Мы немедленно возьмёмся за это, — пообещал Райан.

— Как идёт подготовка к мексиканской операции?

— Господин президент, подготовка закончена, и оперативники отправлены.

— Что это за операция? — удивился государственный секретарь.

— Думаю, Брент, тебе следует узнать все подробности. Райан, сообщите все, что нам нужно знать об операции и её задачах.

В течение нескольких минут Джек рассказал об истории дела и концепции предстоящей операции.

— Не могу поверить, что они пойдут на такой шаг, — это неслыханно, — покачал головой Талбот.

— Так вот почему ты отказываешься присутствовать на матче? — улыбнулся Банкер. — А вот я, Брент, верю этому. Насколько быстро можно получить расшифрованные записи разговоров на борту самолёта?

— Если исходить из предполагаемого времени прибытия в Вашингтон и времени на обработку материалов… скажем, в десять вечера.

— Тогда ты всё-таки успеваешь на матч, Боб, — сказал Банкер. Впервые в жизни Райан слышал, как к президенту обращались таким образом.

Фаулер покачал головой.

— Нет, я получу материалы в Кэмп-Дэвиде. Мне нужно хорошенько отдохнуть перед этой встречей. К тому же снегопад, только что охвативший Денвер, может продолжиться и в воскресенье. Тогда будет нелегко вернуться обратно в город, да и Секретная служба битых два часа объясняла, насколько сложно для меня присутствовать на футбольном матче, — имеется в виду, конечно, насколько это трудно для них самих.

— А ведь это будет такая интересная игра, — заметил Талбот.

— Как распределяются ставки? — поинтересовался Фаулер.

Господи! — мысленно воскликнул Райан.

— «Викинги» победят с разрывом в три очка, — ответил Банкер. — И я готов принять все ставки, которые вы сделаете.

— Мы решили лететь вместе, — сказал Талбот. — Моё единственное условие, чтобы за штурвалом не сидел Деннис.

— Ну вот, бросаете меня в холмах Мэриленда. Ничего не поделаешь, кому-то нужно заниматься государственными делами, — улыбнулся Фаулер. Улыбка у него была какой-то странной, заметил Райан. — Ну, вернёмся к делу. Значит, Райан, по-вашему, опасность нам не угрожает?

— Позвольте мне вернуться немного назад, сэр. Во-первых, я должен подчеркнуть, что сообщение Спинакера никак не подтверждено.

— Вы сказали, что ЦРУ считает его достоверным.

— По общему мнению, это сообщение скорее всего соответствует истине. Мы уже прилагаем все силы, чтобы проверить его точность. В этом весь смысл сказанного мной раньше.

— О'кей, — произнёс Фаулер. — Если сообщение не подтвердится, нам не о чём беспокоиться, верно?

— Да, господин президент.

— Если подтвердится?

— В этом случае существует риск политического шантажа внутри Советского Союза, и в худшем случае — гражданская война с применением ядерного оружия.

— Не скажу, что это хорошая новость — а как относительно опасности для нас?

— Прямая угроза маловероятна.

Фаулер откинулся на спинку своего кресле.

— Да, по-моему, в этом есть смысл. Но мне всё-таки нужна надёжная, по-настоящему надёжная оценка ситуации, и как можно быстрее.

— Да, сэр. Поверьте мне, господин президент, мы изучаем каждый аспект возникшей ситуации.

— Спасибо, доктор Райан. Хороший доклад.

Джек встал и направился к выходу. Теперь, когда от него избавились, отношения стали более цивилизованными.

Рынки возникли сами по себе, главным образом в восточной части Берлина. Советские военные, никогда прежде не вкушавшие свободы, вдруг оказались в объединённом западном городе, и каждый из них получил возможность просто уйти и исчезнуть. Самым поразительным оказалось то, что такой возможностью воспользовались очень немногие и одной из причин была доступность рынков на открытом воздухе. Советские военные были приятно удивлены стремлением немцев, американцев и огромного числа граждан других государств приобрести памятные вещи о Красной Армии — ремни, меховые шапки, сапоги, целиком мундиры, разные мелочи, — и эти идиоты платили за все валютой, настоящей