Ф а у с т: Надеюсь, право и закон находятся теперь в полном согласии?

С у д ь я: Любезный Фауст, вы владеете искусством примирять самых непримиримых противников.

Фауст, которого подлость судьи возмущала не меньше, чем его грубость, уходя, шепнул дьяволу:

— Покарай этого мерзавца за попранную справедливость.

После этого он расстался со своим другом и, не дав ему времени поблагодарить себя, отправился в сопровождении дьявола дальше, чтобы расплатиться со своими кредиторами. Он посетил всех своих старых друзей, всем давал полными пригоршнями, даже тем из них, кто оставил его в беде, и был счастлив, что без всякой меры и предела может дать волю своему великодушию и своей щедрости. Дьявол наблюдал за Фаустом, бездумно швырявшим направо и налево свои дары, и радовался последствиям этой неуместной щедрости, так как взор его проникал далеко в будущее.

Они вернулись в гостиницу. Фауст снова вспомнил свою жену и стал угрюм и зол. Он не мог простить ей того, что, увидев золото и наряды, она сразу же перестала горевать об его отъезде. (До тех пор Фауст думал, что он ей дороже всех сокровищ мира и что ради него она готова от них отказаться.) Такое поведение столь близкого человека произвело на Фауста очень тяжелое впечатление. Так строго судит и такие заключения делает лишь тот, кого осуждает его собственная совесть, как и было в этот момент с Фаустом. Дьявол сразу же понял, что угнетает Фауста, и охотно предоставил его этим мрачным мыслям, чтобы окончательно порвалась та слабая связь, которая еще соединяла Фауста с земным миром. Он радовался, предвидя муки, ожидавшие Фауста в будущем, когда время взрастит все ужасы, которые этот отважный безумец готовился повсюду творить, сам не ведая того, что делает.

Они пообедали в гостинице в обществе нескольких аббатов и профессоров, которые, к великому удовольствию дьявола, скоро ожесточенно заспорили о монахине Кларе. Это событие все еще продолжало вызывать бурные споры, в каждом доме Майнца бушевала злоба враждебных партий, и спорщики так неистовствовали за столом, говорили такие нелепости, что Фауст совершенно забыл свое дурное настроение. Когда же один из докторов богословия высказал предположение, что дьявол довел свою шутку до крайнего предела и внушенный сон не прошел для Клары без последствий, Левиафан разразился громовым хохотом, а мозг Фауста пронзило сладострастное желание. Он подумал, что мог бы таким (путем жестоко отомстить архиепископу, не оценившему его изобретение. Кроме того, он надеялся тем самым так запутать богословскую и политическую распрю, волновавшую город, что никакие человеческие силы уже не смогли бы разобраться в этом хаосе. Ему не приходило в голову, что вместо этого он положит распре конец. После обеда Фауст велел дьяволу устроить так, чтобы, переодевшись доминиканцем, он мог в эту же ночь возлечь с монахиней Кларой. Дьявол ответил, что это сущий пустяк и что если Фауст пожелает, то сама настоятельница проведет его в келью монахини. Фауст высмеял дьявола, ибо он знал настоятельницу как богобоязненную, строгую и благонравную женщину.

Д ь я в о л: Фауст, твоя жена подняла ужасный крик, когда ты объявил ей о своем путешествии. Но когда ее глаза увидели блеск золота и красоту нарядов, суетное сердце ее насмеялось над горем. Я говорю тебе, что настоятельница сама поведет тебя в келью Клары, и для этого я не стану прибегать ни к каким сверхъестественным силам. Ты сам увидишь, как эта старая ведьма попадется на удочку. Пойдем нанесем ей визит в образе двух благочестивых монахинь. Я достаточно хорошо знаю монастырские порядки и образ мыслей монахов и монахинь Германии, чтобы сыграть эту роль. Я буду изображать настоятельницу черных сестер, а ты — ее подругу, сестру Агату.

В эту минуту, сияя от радости, явился друг Фауста, чтобы сообщить ему о благополучном исходе своей тяжбы. Он хотел поблагодарить Фауста и дьявола, но Фауст сказал:

— Мне не нужно благодарности. Не забывайте мою семью, когда меня здесь не будет.

Доверчивость его вызвала улыбку на лице дьявола. А Фауст шепнул ему на ухо:

— Пора, вспомни о судье!

После обеда судье захотелось показать жене тысячу золотых, полученных от дьявола. Он быстро выдвинул ящик шкафа и в ужасе отпрянул. Золотые монеты превратились в крыс и мышей, которые бросились вон из ящика и яростно накинулись на судью, стараясь вцепиться ему в лицо и руки. Судья, с детства питавший отвращение к этим животным, выбежал из комнаты, но они помчались за ним по пятам. Он выскочил из дома и бросился бежать по улицам, но животные продолжали его преследовать. Он выбежал в поле — они не отставали. Они гнали перепуганного судью до каменной таможенной башни, стоявшей на острове посреди Рейна. Судья надеялся, что здесь кончится преследование, но крысы и мыши, созданные нечистой силой, в отличие от обыкновенных, не боялись воды… Они переплыли реку, набросились на судью и съели его заживо. С тех пор эта башня зовется Мышиной башней^{44}.

Жена судьи с перепугу рассказала своим знакомым эту историю превращения денег, которыми соблазнился ее муж, и с тех пор во всем майнцском архиепископстве не было случая, чтобы судья или адвокат дали себя подкупить. Дьявол, очевидно, об этом не подумал, иначе он нашел бы для судьи другое наказание.

Дьявол и Фауст, изменившие свой облик и переодетые монахинями, стояли в галерее женского монастыря. Привратница опрометью бросилась к настоятельнице, чтобы сообщить о прибытии знатных гостей. Настоятельница встретила их весьма обычными для монастыря лицемерными приветствиями, на которые дьявол ответил в том же тоне. Подали сладкое печенье и тонкие вина, и начался разговор о монастырских делах, о суете мирской, пока дьявол не упомянул со вздохом об истории Клары. Клара, которая в силу своих родственных связей была баловнем всего монастыря, стояла рядом с настоятельницей и улыбалась под своим покрывалом. Фауст заметил ее улыбку, впился глазами в девушку и еще больше обрадовался предстоящему приключению, так как ему показалось, что он ни разу в жизни еще не видел, чтобы монашеская одежда скрывала более прелестную шалунью. Тогда дьявол заговорил более серьезным тоном и дал настоятельнице понять, что должен сообщить ей нечто весьма важное.

Н а с т о я т е л ь н и ц а (обращаясь к Кларе): Козочка, вы можете идти к сестрам в сад и там резвиться. А я, в честь нашей знатной гостьи, пошлю вам печенья и сладкого вина, чтобы и для вас этот счастливый день стал настоящим праздником.

Клара убежала. Чтобы еще больше разжечь любопытство настоятельницы, дьявол притворился смущенным и нерешительным. Наконец он стал выражаться яснее.

Д ь я в о л: Ах, милая сестра, как мне жаль вас! Правда, я не сомневаюсь, что весь город, вся страна уверены в вашей святости, в вашем благочестии и строгости, — это должно служить вам немалым утешением. Вы — живой пример истинной Христовой невесты, но — увы! — мир погряз во грехе, и лукавый нередко вселяет злые мысли и в умы детей мира сего, чтобы погубить тех, кого он не выносит. Он недоволен, проклятый сатана, что вы пасете своих овечек в чистоте и невинности. Повторяю, я от души жалею вас, а еще более бедных овечек, порученных вам. Что будет с ними, когда они останутся без вас!

Н а с т о я т е л ь н и ц а: Дорогая сестра, не беспокойтесь обо мне. Хоть я и стара, но все же — благодарение богу! — я бодра и здорова, а кое-какие ничтожные недомогания, являющиеся — увы! —