В столовке было полно свободных столиков, но я решила быть поближе к народу. Теперь мне, словно тополиный пух, нужно было ловить информацию и собирать ее в огромный лохматый клубок. Взяв только салат, кусочек ржаного хлеба и стакан томатного сока, я села рядом с Семеновым.

    Это волшебное недоразумение сразу стало поправлять свою челку, ну просто барышня перед зеркалом.

    – Приятного аппетита, – осторожно сказал он, прощупывая почву.

    – Вам того же, – милосердно пожелала я.

    – Как новый начальник?

    – Свиреп и строг, доверяет только мне, – заявила я, отламывая кусочек хлеба.

    – Беспокоюсь я, – с грустью сказал Борис Александрович, – как бы он не захотел сменить весь управленческий состав.

    – Обязательно намекну ему об этом.

    – Ты что!

    – Да гнать вас надо в шею, толку от вас никакого.

    – Как это так? – возмутился волшебный начальник отдела планирования. – У меня все под контролем, все четко!

    – А вы, кстати, где были в день убийства вечером? Алиби у вас есть?

    – Есть!

    – Какое?

    – Я в кино ходил, с дамой.

    – Врете.

    – Это откуда тебе знать?

    – Да ни одна нормальная дама с вами никуда не пойдет, так что либо признайте, что у вас нет алиби, либо признайте, что дама ваша ненормальная.

    – Я сделаю все, чтобы тебя уволили!

    – Не успеете, я-то к начальству поближе буду, пара-тройка горячих ночей – и Воронцов начнет черный список с вас.

    – Все вы, секретарши…

    Борис Александрович побагровел, но природная трусость, а также незначительный словарный запас не давали ему возможности высказаться в полной мере.

    Алиби у него весьма жалкое: в кино он ходил! Так всегда говорят, когда не знают, что уже придумать. Буду-ка я его подозревать, это мне в любом случае приятно.

    Семенов взял свой поднос и гордо удалился к тележкам, на которых собиралась грязная посуда: похоже, обед его я закончила досрочно.

    Я встала и пересела за столик, где расположилась бухгалтерия. Девчонки обрадовались моему появлению, так как новость о новом начальстве дошла уже и до них, а я, так сказать, обладала самым большим объемом информации на эту тему, чем кто-либо еще.

    Помимо девчонок из бухгалтерии за столиком сидел еще и Гребчук.

    – Ну, рассказывай! – налетели на меня девчонки. – Какой он, мы же даже его не видели.

    – Красив, как бог, опасен и притягателен, всем рекомендую, – порадовала я девчонок.

    – Ух ты! – воскликнула Зинка.

    – А какого цвета у него волосы? – спросила Лариса.

    Вот она, современная молодежь: любовник еще не остыл, а она уже кружева плести собирается…

    – Черные с проседью, как шкура у волка и как перо у орла, – отрапортовала я, стараясь возбудить в девчонках побольше заинтересованности.

    Буду теперь со всеми дружить!

    – Ух ты, – повторила Зиночка, – а Люська сказала, что он женат!

    Я не знала ничего о семейном положении Воронцова, но мне было приятнее думать, что он свободен.

    – Не женат, – сказала я, – такие долго не женятся.

    – Почему? – спросила Лариска.

    Вот ведь неймется девчонке, я и то в знак траура не накрасилась, а эта принарядилась, как на бал, и две свои подушки четвертого размера дома не забыла…

    – Потому что особенному мужчине нужна особенная женщина, – объяснила я.

    Лариска фыркнула.

    – А какие у него планы? – поинтересовался Гребчук. – Он что-нибудь говорил о нововведениях?

    – Да нет, Виталий Игоревич, ему сейчас не до работы. Он хочет за родственника своего отомстить, хочет найти того, кто убил Валентина Петровича, про алиби вот у меня спрашивал.

    – Ух ты! – заело Зинку.

    – Ага, – врала я, – а у вас-то у всех с алиби как?

    – Я у мамы была, – сказала Лариска. – Это же вечером произошло, да?

    – Где-то в одиннадцать, – сказала я.

    – Я сейчас даже и не вспомню, – сказала Зиночка. – А вот если у меня алиби не будет, что тогда?

    – Не знаю, но в покое он тебя не оставит, – припугнула я ее, наслаждаясь ситуацией. – А вы, Виталий Игоревич, чем занимались в это время?

    – Я машину с другом чинил, никак не могли понять, в чем дело, долго провозились.

    – Я думала, что машины чинят в автомастерских, – сказала я.

    – А я вот все по старинке, – засмеялся Гребчук. – Купим пива – и чиним.

    Только сейчас я заметила небольшую царапину у Виталия Игоревича, она шла от виска к уху.

    – Где это вы так приложились? – спросила я, показывая на уже засохшую ранку.

    – Да вот как раз во время ремонта, из-под машины неудачно вылез, – ответил Гребчук.

    – Спасибо за компанию, – сказала я, – пойду поработаю, надо как-то приспосабливаться к новому начальнику.

    Стоило мне перешагнуть через порог приемной, как на столе зазвонил телефон, соединяющий меня с Воронцовым. Я нажала кнопку громкой связи.

    – Ага, слушаю, – сказала я.

    – Я тут познакомился с Семеновым Борисом Александровичем…

    – Вот зараза, – перебила я, – успел уже нашкурничать, пока я салат жевала?

    – Напрасно ты так, он вполне мило отзывался о тебе.

    – Какими словами?

    – Сказал, что ты карьеристка, готовая на все ради денег и повышения.

    – Да, я такая, – состроила я гримасу телефону.