— Слышал. А в Сидельниково тогда зачем? Стас пожал плечами.

— Думал переночевать там, может, и покормят.

— Да кто тебя к себе пустит?… А если тебе в Зону надо, то поехали. Мне по пути.

— Далеко?

— Километров тридцать еще, может, чуть поменьше. Через полчаса будем.

— Ты местный?

— Да, из этих краев. Десять лет тут водилой работаю, все дороги знаю.

— И что у вас про Зону рассказывают?

— Ерунда это все! — водитель отмахнулся. — Сказки! Был я там, еще пацаном. Обычный лес, ничего особенного.

— Говорят, там люди пропадают.

— Пропадают, — согласился Саня. — Они везде пропадают. А там же болота кругом, торфяники. И лес дремучий… Видел когда-нибудь, как торфяник горит? Огня не видно, он под землей, кругом только дым плавает — горький, густой. А почва поверху тонкая. Ступишь на такое место — и, крикнуть не успеешь, провалишься в самое пекло. Ни трупа, ни следов — был человек, и нету его…

Стас все никак не мог отдышаться.

— Говорят, что там электроника отказывает.

— Электроника везде отказывает, — хмыкнул Саня. — Я неделю назад магнитолу купил, обмыть даже не успел, а она уже сломалась. Хорошо, хоть на гарантии… Хочешь мое мнение знать? Ерунда это все! Выдумки. Никакой Зоны нет. Вон в районной газете недавно писали, приезжала экспедиция из Москвы, забрели в самый центр Зоны — хотя кто его знает, где этот центр? Всяких приборов понаставили и целую неделю там комаров кормили, все ждали. И что толку? Собрались и уехали ни с чем… Открыватели хреновы! Только деньги впустую тратят… А тебе-то там что надо?

— Посмотреть хочу.

— Вот-вот, — недовольно заметил Саня, — Приходите смотреть, а потом вас с милицией ищут. Да еще говорят: еще одна жертва Зоны!… И чего дома не сидится?

— Человек я такой, — сказал Стас, — не могу на одном месте.

— Ну и ехал бы куда-нибудь в горы или на море.

— Был я там.

— А у нас и смотреть нечего: болота и леса, комары, клещи да пиявки.

— Романтика! — усмехнулся Стас.

— Да уж…

Они какое-то время молчали.

За Сидельниковом — небольшим сельцом с разоренной церквушкой — кончились открытые луговые пространства, к дороге подступили перелески. Верхушки деревьев мелькали на фоне неба, солнце словно бы бежало впереди машины, поблескивая в кронах.

— Значит, путешествуешь? — спросил водитель, открыв окно со своей стороны и закурив.

— Да.

— Работаешь?

— Нет. Брожу туда-сюда, а при случае, когда деньги нужны, подрабатываю.

— Перекати-поле, — с легким осуждением в голосе заметил Саня.

— Что-то вроде.

— Каждому свое… Я бы так не смог — мне дом нужен, хозяйство. Жена, дети, семья. Без этого ты вроде бы и не человек.

— Каждому свое, — согласился Стас. — Натура у меня такая, не могу без движения. Постоянно куда-то тянет, особенно по весне. Выйдешь на свободу, глянешь на горизонт — и сердце замирает, словно зовет тебя кто-то оттуда, манит вдаль. День-два вытерпишь, ну максимум неделю, и — прочь из дома. Зимой — на юга, к морю. А летом — куда глаза глядят, летом легче…

— Бродяга, — сказал Саня, — У тебя, наверное, в роду цыгане были. Вон и на гитаре играешь.

— Но коней не ворую, — отшутился Стас.

— Так теперь и коней-то нет, как раньше. — Саня швырнул в окно искру окурка, поднял стекло, оставив маленькую щелку для свежего ветра. Сказал:

— Хотя место там, конечно, странное… Видел я однажды такое… — он покрутил головой. — Сам не знаю, может и привиделось… Недавно было, месяца три назад. Не больше. Ехал вот по этой дороге, вез песок из карьера. А уже поздно было, темно, лес кругом. Фары включил… — Он смолк, задумался, смотря на гипнотически бегущее серое полотно дороги, словно восстанавливая в памяти картину случившегося. Стас молчал, ожидая продолжения.

— Зона-то, она километров на десять в стороне от дороги начинается, но все равно проезжаешь и невольно по сторонам поглядываешь, ночью-то. — Саня хмыкнул. — Видно, здорово нас своими рассказами бабушки напугали в детстве, раз до сих пор боимся… Так вот, еду, пялюсь на дорогу, по сторонам поглядываю, глаза тру, чтобы сон прогнать, и вдруг вижу — впереди на обочине какой-то человек стоит и вроде бы голосует. Фары светят далеко, но толком все равно ничего не видно. Я думаю: надо бы подбросить — и поговорить будет с кем, и человеку доброе дело сделаю. А сердце-то защемило, чую, что-то здесь не так! Что он тут ночью делает, недалеко от Зоны? Жутко!… Подъезжаю ближе — уже вижу — спиной стоит, высокий— наверное, метра за два — здоровый. И словно бы в шубу одет — это весной-то! Тепло ведь было… Я метров за десять слегка притормозил, и тут он поворачивается… Мать твою!… Морда вся в шерсти, глаза в свете фар зеленым отсвечивают, как у волка, черная пасть и зубы — во! С мой мизинец… Я так и обмер, со всей дури по газам дал, проскочил мимо страшилища этого и до самого дома под сто двадцать гнал, остановиться не мог — чудо, что не разбился.

— И что это было? — спросил Стас.

— Откуда я знаю? Потом, поуспокоившись, я стал рассуждать и надумал три варианта: во-первых, почудилось мне все. Я же почти засыпал, носом клевал. Вот и привиделось… Во-вторых, баловался кто- нибудь. Купили детишки страшную маску резиновую, сам видел — продают такие, прихватили старую шубу, сделали какое-нибудь чучело или сами вырядились… Если так, то я ведь их и сбить мог…

— А третий вариант?

Саня пожал плечами, хмыкнул смущенно, неохотно процедил:

— Лешак… Прабабка моя рассказывала, их здесь одно время часто видели… Да ерунда все это! Привиделось мне, точно говорю!… Но морду эту я никогда не забуду! Зубы— во! И глаза! Жуть!…

Перелески по обочинам сгустились, сомкнулись в сплошной лес, подступили вплотную к полотну дороги. Ивовые кусты карабкались на насыпь, словно штурмуя ее. Тени легли на потрескавшийся асфальт. Солнце уже почти совсем потерялось за деревьями, только порой тонкий лучик проблескивал в темной зелени крон. От неба осталась лишь синяя, шириной с дорогу, полоса высоко над головой.

— Скоро, — объявил Саня. — Не передумал идти?

— Нет, — твердо сказал Стас. — Не для того я сюда добирался, чтобы сейчас повернуть.

— Ну, смотри. Хозяин барин… В общем, так: как выйдешь, тебе надо будет перейти на ту сторону дороги. Там увидишь мосток через канаву и тропку. Пойдешь по ней через лес, смотри только с пути не сбейся — там рядом топь. Километров через девять будет маленькая деревенька, Торпухово. Не знаю, живет ли сейчас там кто, но дома, думаю, стоят. Переночуешь, если не испугаешься, а утром, как солнце взойдет, можно будет и в Зону. Она километрах в четырех к северо-западу от деревни. Но, как стемнеет, там не ходи! Заблудишься, забредешь куда — пиши пропало! Места здесь дикие, лес, если к северу идти, километров на триста тянется. Кабаны, лоси, волки, медведи — зверья дикого здесь полно.

— Ладно, — Стас улыбнулся, — не пугай.

— Я не пугаю. Предупреждаю просто.

— Спасибо за предупреждение.

— Если бабка Варвара Ивановна в Торпухове живет еще, передай ей от меня привет. Сашка Ростоцкий, она меня должна помнить.

— Хорошо.

— И не задерживайся ты там. Хоть и не верю я во все эти сказки, но… дыма без огня не бывает.

— Не буду, — пообещал Стас. — Посмотрю только и дальше пойду.