Шепот слетели с губ. Толчук не знал, что у Личука остались силы, чтобы говорить.

— Я… я никогда не видел своего сына… — слабо выдохнул он.

Толчук вспомнил историю, рассказанную прежде огром. Личук стал отцом, но в день, когда сын должен был родиться, Земля наказала его.

Пальцы сжались со всей оставшейся силой немощного тела:

— Ты должен увидеть своего…

Какой-то толчок прошел по пальцам Толчука, передавшись от пальцев другого огра, поднялся дальше по его руке и устремился к центру его сущности. Ощущение было одновременно ледяным и обжигающим. Оно остановилось внизу его живота, затем растворилось теплом, которое распространилось по его чреслам.

Толчук почувствовал, как что-то исцеляется глубоко внутри него.

Он опустил взгляд на Личука, теперь уже неподвижного, с остекленевшими в смерти глазами. Он удерживал его руку в своей еще немного, зная точно, что все кончено. Последний дар. Личук ушел, передав магию, которая исцелила его, Толчуку.

«Ты должен увидеть своего…»

Толчук понял его поступок. Этот последний дар был попыткой Личука не продлить свой род, а дать Толчуку шанс основать новый — род, начавшийся с акта доброты и прощения. Он опустил тонкую руку на грудь Личука.

— Покойся с миром.

Елена смотрела на черный пол. Когда задрожала земля, она поняла, что еще не все кончено. Она снова вспомнила предупреждение Сизакофы: «Ты предстанешь перед выбором, поворотным моментом пророчества. Твой выбор либо обречет все на гибель, либо спасет все».

— Что не так? — снова спросил Эррил.

Она покачала головой: она поклялась хранить тайну. Ее судьба — только ее судьба.

— Скажи мне, пожалуйста.

Она повернулась к нему, отозвавшись на боль в его голосе. За бурей в этих серых глазах она видела его любовь, его готовность принести в жертву все, что угодно, но спасти ее. Могла ли она сделать меньшее?

— Пожалуйста… — его голос превратился в сдавленный шепот. Он подошел к ней ближе. Рука поднялась, чтобы прижаться к ее щеке.

Она закрыла глаза, но это не помогло. Его прикосновение обжигало. Она слышала его дыхание, тяжелое от страха. Ее сердце болело. Где-то глубоко внутри нее что-то сломалось. Что за нужда в тайнах теперь? Она открыла глаза и позволила своему страху засветиться в них ярче.

— Эррил…

Ее слова оборвал сильный толчок. Треснула часть потолка. Они оба отпрыгнули, когда каменная плита рухнула на пол. Люди и дварфы разбежались. К счастью, никто не пострадал.

— Что происходит? — спросил Джоах, держа посох наготове.

На этот раз земля не успокоилась. Она продолжала трястись — последовали новые конвульсивные толчки. Новые трещины разбежались по своду потолка и по полу.

— Нам придется уйти, — сказал Эррил, хватая Елену за руку. — Сейчас!

Прозвучал рог, и к ним подбежал Каст. Он кричал, перекрывая грохот:

— Веннар приказывает собираться! Мы готовы идти!

Эррил махнул ему:

— Тогда идите! Выведите всех отсюда! Мы пойдем следом!

И когда Каст умчался, Эррил повернулся к Елене. Он явно почувствовал ее нерешительность и сжал ее пальцы:

— Чо может найти нас на поверхности так же легко, как и здесь.

Джоах стоял поблизости, переминаясь с ноги на ногу:

— Он прав, Ель.

Она перевела взгляд с одного на другого, затем кивнула.

Но прежде чем они успели сделать хоть один шаг, земля вздыбилась под ними, бросив их на ладони и колени. Вокруг раскалывался камень. Неужели они опоздали?

Затем из земли возник серебряный вихрь, словно его вытолкнул очередной толчок. Елена села на пятки, глядя на фигуру, принимающую знакомый облик:

— Чо?

— Нет… это Фила.

Фигура сгорбилась. Ее лицо покрывали морщинки беспокойства, а в глазах металась тень страха. Земля под ними успокоилась, но из глубины продолжал доноситься рокот, словно гром бушевал в самых глубинах мира.

— Чо все еще пытается повлиять на своего брата.

— Что происходит? — спросил Эррил.

Тетушка Фила покачала головой:

— Все обречено. Чи узнает сестру, но он безумен. Я коснулась его разума — это хаос и умопомешательство.

— Почему? — спросил Джоах. — Что произошло с ним?

Губы из лунного камня сурово сжались:

— Эти духи не похожи на нас. Они бродят в Пустоте меж звезд. Но Чи провел свыше пяти веков, пойманный этими проклятыми вратами и измененный. То, что осталось, — это даже не животное, это глубокий гнев, цель которого — испепелить все.

— Что мы можем сделать, чтобы остановить его? — спросила Елена, широко распахнув глаза.

Тетушка Фила встретила ее взгляд:

— Есть один способ.

Елена почувствовала, что в ее груди появился ледяной комок.

— Какой? — спросил Эррил.

— Чо может слиться с Чи.

Джоах подался ближе:

— Она сможет контролировать его?

Двое мужчин смотрели с надеждой, но тетушка Фила не отводила взгляда от Елены. Та ответила на вопрос брата:

— Чо намерена уничтожить брата… и себя.

Елена вспомнила время, когда ее еще неразвитая магия коснулась чистой энергии Чайрика. Результатом был мгновенный взрыв.

Тетушка Фила пояснила:

— Их энергии противоположны во всем. Они не могут существовать в одном пространстве. Слияние создаст магический взрыв, который поглотит их обоих.

— Должен быть другой способ, — пробормотала Елена.

Ее тетушка вздохнула и понизила голос:

— Боль Чи находится за пределами понимания, и его агонию теперь разделяет и Чо. Она понимает, что нет способа облегчить его страдания или изменить то, что было сделано. Она пыталась. Чи не просто изменен… он сломан во всех смыслах. Он уничтожит наш мир, превратит наш сад в пустыню, затем двинется к остальным. Чо знает лишь один способ подарить своему брату покой.

— Тогда пусть она сделает это, — сказал Эррил, — пока еще не слишком поздно.

Ответом на его слова стал еще один сильный толчок и падающие камни.

Каст крикнул через пещеру:

— Эррил!

Кровавый Всадник стоял возле туннеля, ведущего к яме, по обе стороны от него — Толчук и Веннар. Почти все уже ушли. Дварфы убегали, многие несли между собой щиты с ранеными.

— Ступайте! — приказал Эррил. — Идите к яме!