— Его нашел Джоах, недавно. На его теле нет никаких ран, — ее взгляд метнулся к Джоаху. — Похоже, у него просто остановилось сердце.

— Как будто у него было сердце, — проворчал Магнам, стоявший рядом с ней.

Но Могвид заметил взгляд, которым обменялись Елена и Эррил. Они подозревали какую-то грязную игру, затеянную братом Елены, — убийство ради молодости.

— Вам бы лучше разрезать тело на куски, — сказал Арлекин. — Захоронить части в разных местах, а могилы никак не отмечать. Судя по рассказам, мертвецы, служившие при жизни Темному Лорду, не всегда остаются мертвыми.

Эррил кивнул:

— На рассвете это будет сделано.

Джоах стоял среди остальных: здоровый, с прямой спиной, с гладким лицом. На секунду он встретился взглядом с Могвидом, затем отвел глаза. Но за этот краткий миг Могвид увидел в глазах Джоаха нечто страшное, невысказанное.

Могвид вспомнил обмен, произошедший у загона с лошадьми. Эльфийский мореплаватель коснулся руки Джоаха, превратив согбенного старика в того молодого человека, что стоял перед ним сейчас. Затем мореплаватель уехал, не к эльфийскому кораблю, а в лес.

Могвид внимательно посмотрел на Джоаха. Похоже, здесь крылось нечто большее, чем то, о чем было сказано. Прежде чем он смог подумать над этим, ему на плечо легла тяжелая рука, заставив его вздрогнуть. Он обернулся и увидел позади Толчука.

— Странная ночь, — проговорил огр.

Могвид кивнул головой, не осмеливаясь заговорить. Толчук и наполовину не знал, насколько эта ночь была странной на самом деле. Сумка тяжело давила на его плечо, а его долг еще тяжелее давил на сердце.

«Что мне теперь делать? Почему Темный Лорд не знал о смерти своего прихвостня?»

Толчук сжал его плечо, затем отошел.

— Огонь разожжен в очаге. Меха должны быть теплыми. Иди и отдохни.

Искушение было сильным, но все мысли об отдыхе исчезали, стоило взглянуть на похоронные носилки. Как ему теперь выполнить свое задание? Яйцо предназначалось не для огра — для Грешюма. Почему Темный Лорд стремился заполучить того, кто и так ему принадлежал — это невозможно было понять. Может быть, при помощи яйца маг мог сбежать? Он покачал головой. Однажды, не по своей вине, Могвид подвел Черного Зверя. Теперь он пришел слишком поздно. «Что мне делать теперь?»

Он не осмеливался связаться с Темным Лордом еще раз этой ночью. Это будет верная смерть.

Смех Джоаха привлек его внимание. Парень был полон радости, его голос звучал молодо и бодро. Могвид смотрел на него, мастера сна и иллюзий.

Он вновь вспомнил эльфа, коснувшегося Джоаха, изменившего его, затем уехавшего. Куда уехал эльф? И зачем? Непонятно.

Могвид посмотрел на холодный труп, затем в ночь за выходом из пещеры. Его мысли текли в странном направлении. «Мастер иллюзий…» Он вновь услышал смех Джоаха. Его глаза сузились. «Что ты сделал, Джоах?»

Маг посмотрел на Могвида. Но прежде чем что-либо было сказано, возле входа в пещеру поднялась суматоха. В пещеру ворвались огры, вооруженные дубинами, — часовые. Они рычали на своем родном языке.

Толчук протиснулся меж остальных и заговорил со стражами.

— Они заметили крылатого ребенка, — доложил он.

— Касса! — воскликнул Джастон. — Она в порядке?

Остальные разведчики из силура вернулись на закате. Только болотное дитя продолжило поиски в предгорьях. Когда Могвид сполз с мехов и покинул пещеру, Джастон мерил шагами каменный пол, словно хотел протоптать там борозду.

Толчук кивнул:

— Не бойся. Она идет.

Все последовали за тремя стражами на открытый луг. Мог вид смотрел в ночные небеса. Казалось, невозможно заметить что-либо во мраке; даже луна села. Но за время, проведенное с Толчуком, Могвид узнал, что огры могут видеть в темноте.

Один из стражей указал своей дубиной. Спустя некоторое время Могвид заметил что-то небольшое, трепещущее в звездном свете. Он увидел, как фигура увеличивается, спускаясь к ним.

Джастон подошел к Могвиду.

— Это она! — радостно воскликнул житель болот. Могвид увидел отблеск непролитых слез в глазах мужчины; он нахмурился и скрестил руки.

Ребенок пролетел над лугом, затем спустился вниз к собравшимся. Судя по неровному полету и тому, как упорно она била крыльями, девочка была явно обессилена. Она приземлилась на траву, и ее лицо в ореоле темных волос казалось мертвенно-бледным.

Джастон поторопился к ней:

— Касса!

Ребенок поднял руку, не подпуская его ближе. Голос, которым он заговорил, был слабым, едва различимым:

— Я… я нашла последние Врата Плотины!

Елена проснулась в своей каюте на борту «Феи Ветра», удивленная стуком в дверь и еще больше удивленная тем, что она заснула. Свет струился сквозь узкое окно. Она потерла глаза. Сейчас уже, должно быть, за полдень. Почему Эррил позволил ей спать так долго?

Конечно, она знала ответ. После чудесного изменения Джоаха и возвращения болотного ребенка Кассы Дар остаток ночи был потрачен на обсуждения и разработку окончательных планов. Ей не пришлось спать в эту ночь. Только после того как армии выступили на рассвете, Эррилу удалось отправить ее в каюту для короткого отдыха.

Стук в дверь раздался снова.

— Госпожа Елена?

Она скинула одеяло. Она была в той же одежде, что и ночью.

— Да? — отозвалась она.

— Господин Эррил просит тебя присоединиться к нему на камбузе.

Елена поднялась на ноги и надела сапоги.

— Я буду там немедленно.

Она подошла к тазу для умывания с позолоченным зеркалом и уложила волосы при помощи серебряной заколки. Елена встретилась глазами со своими отражением в зеркале, ища в нем признаки силы, которая ей потребуется в ближайшие дни. Но все, что она увидела, — это девушка с синяками под глазами и с морщинками тревоги.

Слова Сизакофы, доносившиеся из центра мира, все еще звучали в ее памяти: «Елена Моринсталь, наследница ведьм и эльфийской крови… В твоих руках будут нити судьбы мира».

Елена вздрогнула. Как это может быть? Как может она держать судьбу мира в своих руках? Она подняла две рубиновые ладони. Слишком мало магии для того, что от нее требовали.

Она вздохнула. С тех пор, как она собирала яблоки в саду своей семьи, она проделала долгий путь, и круг завершился там, где этот путь начался. Елена узнала многое о себе, узнала разных мужчин и женщин. У нее появились хорошие друзья, и многих она потеряла. Должен быть какой-то смысл у этого пути, но какой? Это не могла быть только сила и магическое искусство. Сизакофа сказала, что лучшее, что она может сделать — это заглянуть в свое сердце и оглянуться на тех, кто окружает ее. Елена чувствовала, что ответ прячется где-то на пути сюда — ответ, который необходимо найти как можно скорее.