понятное.

«Беги…»

Девочка очнулась с перепуганным воплем и дернулась в руках, что крепко держали ее.

«Беги…»

— Успокойся, дитя. Надо смыть с тебя кровь.

Ее взгляд остановился на матроне Шашил. Та склонилась над ней с перепачканной тряпкой в руке, потом отвернулась и прополоскала ткань в ведре воды, от которой шел пар.

К боку Дарт прижалась Лаурелла и крепко обнимала ее. Только сейчас девочка поняла, что она раздета догола и лежит на скамье в комнатке, где недавно разговаривала с Виллимом.

— Господин Виллим!..

— Он мертв, — ответила Лаурелла. — Подло убит.

Дарт снова услышала свист стрелы над ухом. Кровь на лице, шее и груди принадлежала не ей. Но затылок отзывался дергающей болью. Она потрогала пальцем твердую шишку.

— Ты крепко ударилась головой, дитя. — Матрона Шашил кивнула на стоящий на маленькой жаровне чайник. — Я настаиваю ивовую кору и скампов хвост, они помогут.

— Мы думали, что тебя убили… как господина Виллима. — Голос Лауреллы понизился до шепота, и она крепче прижалась к подруге. — Столько крови…

Дарт села на скамье и обняла подругу:

— Со мной все хорошо.

Около жаровни она заметила Щена, он принюхивался к закипающему отвару.

Шашил замахала на девочек руками:

— Отойдите, госпожа Лаурелла. Вы испачкаете платье! Дайте мне закончить обмывание.

Дарт позволила матроне ухаживать за собой, потому что ей не хватило сил сопротивляться. Ее обмыли дочиста, а потом промокнули нагретым у жаровни полотенцем, после чего матрона завернула ее в сухое одеяло.

— А убийца? — наконец спросила Дарт. — Почему он?..

— В суматохе он убежал. «Зачем» и «почему» подождут до его поимки. Скоро рассвет, и все стражники на ногах. Уже спустили осененных Милостью гончих. Никто не будет знать отдыха, пока мерзавца не поймают. — Матрона отвернулась и утерла слезу. — И кто мог такое сотворить? Господина Виллима все очень любили.

«Видимо, не все», — подумала Дарт. Ей вспомнилось последнее слово избранного слуги. Может, он бредил? Берегись…

Беречься чего? И если Виллим хотел ей что-то сказать, то почему не сделал этого раньше, когда они сидели на скамье?

На память пришло случившееся в саду. Она никому не рассказала о преступлении, свидетелем которого стала, доверяя только тишине и молясь о том, чтобы остаться неузнанной таинственным незнакомцем. А теперь второе убийство. Может, они как-то связаны? Возможно, ей следовало поведать кому-либо об увиденном. Возможно, тогда убийцу господина Виллима успели бы остановить.

Хотя Дарт и вымыли с головы до пят, она все еще ощущала на себе кровь.

Лаурела вылила ведро в ближайшей уборной и вернулась. Она тоже скинула парадное платье и осталась в нижней юбке.

— Наверное, нам лучше вернуться в нашу комнату.

Дарт согласно кивнула. Ей все равно не заснуть, но как же хочется оказаться в окружении привычных вещей! Небольшой чулан, который они делили с Лауреллой, был тесным, но сейчас девочка мечтала, как они с Лауреллой лягут на кровать и пролежат под одеялом, пока не встанет солнце и темная кровавая ночь не пройдет.

Матрона Шашил уже оправилась от слез и повернулась к ученикам:

— Вы совершенно правы. Ваши покои уже ждут вас. Прислуга принесет вам чай.

Девочки переглянулись.

— Покои? — переспросила Лаурелла.

— Конечно. Вы больше не служанки в ожидании. Пусть церемонию прервали подлым деянием, но сегодняшняя ночь отмечает ваше вступление в ряды избранных слуг. Господин Виллим и госпожа Хьюри заранее освободили покои в Высоком крыле. Ваши вещи уже там. Пойдемте, я покажу вам дорогу.

Дарт поспешно накинула кое-какую одежку, вступила в туфли и завернулась в теплый бархатный плащ, алый, как и ее испорченное платье. Лаурелла скромно прикрылась серебристым плащом с гофрированными оборками по подолу.

— Нам предстоит долгий подъем, — предупредила матрона.

Дарт это не пугало, ее переполняло облегчение, что не придется идти через зал Тигре. Комнату они покинули через другую дверь, она открылась на винтовую лестницу, что вела к Высокому крылу. Они прошли мимо стражника в двери и начали подъем по бесчисленным ступенькам. Дарт только однажды проходила этим путем, когда опаздывала на занятия. Шашил по праву ее положения также полагались покои в Высоком крыле. Помимо подготовки служанок на выданье, она присматривала за прислугой, что заботилась о девяти обитателях башни: лорде Чризме и его восьми Дланях.

Щен следовал за ними, прыгая со ступеньки на ступеньку.

Подъем действительно оказался долгим. Их ожидало двадцать пролетов и столько же стражников в красной с золотом форме — цветах Чризма.

Последнего гвардейца, у двойных дверей Высокого крыла, матрона узнала сразу. Уже в возрасте, черные волосы с проседью, но глаза сохранили зоркость и живость. По левой щеке тянулся извилистый шрам.

— Киллан, почему ты стоишь на посту? Разве не следует начальнику караула возглавить охоту на убийцу?

Глаза стражника блеснули.

— Солдаты знают мои приказы, — ответил он отрывисто, как и следует уроженцу Третьей земли. — Охотник Фритайл ведет гончих крови из зверинца. Стражники патрулируют улицы. Из башни ясновидцев вызвали пару вальдов-следопытов.

— А ты?

— Я расставил часовых, и я не покину этот пост. Никому из Дланей больше не причинят вреда, пока есть еще сила в моих руках.

Он положил ладонь на рукоять меча и с глубоким поклоном распахнул двери:

— Добро пожаловать, сударыни. Отдыхайте без страха. Никто не потревожит вас в эту грустную ночь.

Лаурелла приняла его заверения с легким изяществом:

— Премного благодарны, сержант Киллан.

Дарт последовала за подругой. Дверь за ними затворили и заперли, и матрона Шашил повела подопечных по широкому коридору. Дарт на ходу оглянулась.

Щен отстал на лестнице, потому что обстоятельно обнюхивал гвардейца. Затем он просто прошел сквозь дверь, отряхнулся, будто выбрался из воды, и потрусил следом.

Запряженная четверкой карета вполне могла проехать по тканому ковру, что устилал пол коридора. По одной его стене тянулись высокие стрельчатые окна с историческими витражами, но в блеклом свете звезд изображенные сцены казались мрачными и угрожающими. По другой стене выстроились в ряд восемь узких дверей, по числу Дланей. Над каждым порогом горел фонарь, но гораздо лучше коридор освещался розовым светом от величественной жаровни. Она стояла посреди коридора, в центре образованного стеной башни полукруга. Яркий свет лился на позолоченную дверь, что вела в личные покои Чризма.

Дарт не могла оторвать от них глаз: она ужасно боялась, что двери вдруг распахнутся. Она не видела лорда Чризма после вспоминаемой со стыдом встречи в саду, когда приняла его за садовника и выказала себя отъявленной грубиянкой.

Не замечая ее страха, матрона вела девочек. Проход заканчивался запутанной системой помещений, где размещались библиотека, рабочие кабинеты и столовая, куда имели доступ только Длани и сам Чризм.