— Это безумие, — прошептала девушка.

Крепкие как сталь пальцы коснулись ее руки.

— У них должна быть на то причина… — И тут пальцы сомкнулись на ее запястье и потянули. — Пригнись!

Флиппер камнем падал вниз. Он завалился на бок, лопасти на борту задрались к верхушке башенного шпиля. Причальные рабочие разбегались в стороны.

Катрин с Герродом распластались по полу.

Одна из лопастей ударила по парапету, и под треск дерева пополам с завыванием ветра флиппер выпрямился, но тут же зарылся носом. На безумной скорости он падал, а внизу его ожидал гранит причальной люльки.

В самое последнее мгновение корабль чудесным образом затормозил, и его киль с жестким ударом уверенно вошел в люльку. При ударе от обшивки оторвалось несколько досок, а стеклянный глаз на носу пошел трещинами.

Немедленно причальные рабочие вскочили на ноги и, перекрикивая ветер и перебрасывая друг другу тросы, быстро и надежно пришвартовали судно. Некоторые одобрительными возгласами выразили свой восторг его приземлением.

Катрин поднялась на ноги, девушка не разделяла восторга рабочих.

— Бессмысленно так рисковать кораблем и командой.

Задний люк флиппера со скрипом начал отвинчиваться.

Прежде чем крышка упала на камни, из люка выпрыгнул человек; он казался омутом темноты, обрывком тени, которую унес ветер.

— Кажется, это юный Перрил, — произнес Геррод.

Перрил заторопился к ним. В его глазах горела ярость. Он поравнялся с ожидающими, когда закрепили первый швартов, но не остановился.

— Поговорим внизу, — бросил он на ходу.

Катрин поневоле захватила его спешка, и выговор за риск замер у нее на губах. Они с Герродом заторопились следом за юным рыцарем; тому пришлось побороться с ветром, прежде чем удалось открыть дверь в башню, но затем он успокоился и пропустил старших вперед.

Катрин переступила порог и начала спуск. Следом в дверь нырнул Геррод, а за ним ворвался порыв ветра и града величиной с гусиное яйцо. Перрилу градина попала в щеку, сорвав масклин.

Он захлопнул дверь и повернулся к собратьям по ордену с бледным лицом:

— Тилар сбежал.

Воцарившуюся тишину нарушал только стук града по двери, как удары сотни железных кулаков.

Катрин пыталась осознать принесенную новость. Она отколола полосу масклина и откинула назад капюшон. Она не успела стянуть волосы в обычный хвост и теперь пальцами попыталась убрать с лица пряди. Девушка не отличалась красотой, но ее считали привлекательной, хотя в последнее время взгляд голубых глаз подернуло морозной твердостью. Она в упор смотрела на Перрила, ожидая продолжения рассказа.

— В пути флиппер нагнал ворон, — послушно заговорил тот. Перрил никак не мог встретиться глазами с Катрин и постоянно запинался. — Вопреки моему приказу эти глупцы решили казнить Тилара, но он каким- то образом сумел призвать на помощь демона. Во время побега погибло несколько стражников.

— Демона? — переспросила Катрин.

— Больше я ничего не знаю. Но послание было запечатано знаком ордена и именем Даржона сира Хайтаура. Он — единственный рыцарь, что уцелел при нападении на Мирин. — Перрил наконец встретился с Катрин взглядом. — Я и не знал, что кто-то из ее охраны выжил. Теперь наш брат ведет погоню за Тиларом. Ходят слухи, что черные флаггеры помогли беглецу выйти в море.

— Пираты и демоны, — тихо произнесла Катрин и отвернулась.

Ей казалось, что время повернулось вспять. Она видела, как любимого ею человека тащат в цепях к переполненной рабами барже. Он уже больше не рыцарь, а нарушивший клятву убийца с обнаженным для праздных взглядов лицом. Глаза Тилара до последнего мгновения выискивали ее на берегу, но Катрин пряталась в тенях закоулка, сгорая от стыда. Как раз ее показания и обрекли любимого на подобную участь. Но она не могла солгать перед судом, даже без вмешательства мастера истины. Тилар должен был понять это. Тут его загнали на баржу, и он пропал из виду. Хотя так и не покинул ее сердце.

— Я считал его невиновным, — с верхней ступеньки лестницы сказал Перрил.

«Я тоже когда-то считала его невиновным». Катрин прочистила горло.

— Нам необходимо сообщить новости смотрительнице Мирре. Она ожидает твоего приезда.

Они начали долгий путь к центральной части Ташижана. Старая смотрительница правила цитаделью временно, и сегодня вечером предстояло собрание, когда члены ордена отдадут при голосовании свои камешки-голоса и выберут нового старосту.

Геррод Роткильд сказал тихо, так, чтобы услышала только Катрин:

— Не выноси окончательных суждений. Не все так просто, как кажется, малышка.

— Не все так просто, но и не все так сложно, — ответила она.

Ей пришлось задавить более резкий ответ. Она знала, что Геррод пытается утешить ее, но даже ему, со всеми его подтвержденными татуировками умениями, не понять чувств, что всколыхнулись после слов Перрила.

Ее обуревало не отчаяние, а наоборот — облегчение.

Девушка стыдилась этого чувства, но не могла его отрицать. Не оставалось сомнений, что вина за убийство одного из великой сотни лежит на Тиларе. «А если он сейчас убил бога, то и в прошлом не побрезговал бы убийством и клятвопреступничеством».

На глаза накатились слезы. Тилар должен быть виновен. Именно ее слова обрекли его на наказание, сломали дух и тело. И единственное, что помогло ей пережить собственное предательство, — это вера в правосудие ордена и Милость ее плаща.

Тилар не может оказаться невиновным.

И тем не менее Катрин помнила, как его рука касалась ее щеки, как губы скользили по шее, как он шептал в темноте полные надежды и мечты о будущем слова. Их будущем. Рука девушки легла на живот и через мгновение опустилась. О ее последнем предательстве Тилар так и не узнал.

Во имя всех Милостей, он не может оказаться невиновным.

* * *

Личные покои смотрительницы Мирры лежали в северном крыле и глядели на сад, окна затеняли изогнутые ветви одинокого вирма — ровесника самого Ташижана.

Катрин смотрела в окно — там среди темных от влаги листьев прыгала с ветки на ветку крохотная белка, выискивая последние орехи. Но первые бутоны уже повисли тяжелым грузом, хотя ни один пока не раскрылся. Все орехи давно попадали, и все же девушке нравилось упорство зверька.

Особенно в проливной дождь.

Буря, что принесла на своих крыльях Перрила, перешла в непрекращающийся ливень; казалось, за окном висит тяжелая занавесь.

Рядом с Катрин молодой рыцарь пересказывал трагедию, что постигла Летние острова. Геррод Роткильд отправился собирать совет мастеров.

В двух шагах от девушки спиной к окну в высоком кресле сидела у камина смотрительница. Ее согревал старый меховой плащ, обшитый потрепанным горностаем, а ноги она вытянула почти к самому пламени. Кое-кто говорил, что она так же стара, как и дерево за окном, но прошедшие зимы не притупили ее ума. Смотрительница неотрывно смотрела на игру пламени и кивала. Изредка она отрывала руку от подлокотника кресла, поднимала палец и спокойным, твердым тоном задавала вопрос.

Согнутый годами палец поднялся снова:

— Юноша, расскажи мне про этого Даржона сира Хайтаура, того, что послал письмо с вороном.

Перрилу явно претила снисходительная манера Мирры, и он оглянулся на Катрин, чем отвлек ее внимание от окна.

Девушка нахмурилась, взглядом приказывая рыцарю ответить на вопрос. Никто не смел перечить смотрительнице Мирре, особенно когда та пребывала в дурном расположении духа. Старая дама и так с

Вы читаете И пала тьма
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату