Кристофер с другими бойцами стрелковой бригады ждал на широкой поляне в северной части Гайд- парка. Поле, шириной в полмили и длинной в три её четверти собрало девять тысяч солдат, представляющих всю силу английской армии. Моряки, драгуны, стрелки, гусары, рейтары, артиллеристы — кого там только не было! Всё вокруг сверкало в лучах яркого солнца. Утро выдалось тёплое и ясное, солнце, казалось, решило поджарить разом сто тысяч человек, ожидающих начала первой церемонии вручения креста королевы Виктории.

Солдаты в полной униформе ужасно страдали. Одни от жары, а иные от зависти.

— У нас самая уродливая форма во всей Империи, — проворчал один из стрелков, оглядывая блестящий наряд стоявших по соседству гусаров. — Ненавижу этот мрачный темно-зелёный цвет.

— Бегая туда-сюда по передовой в золотом и алом ты бы стал неплохой мишенью, — ответил другой стрелок с упреком. — Тебе бы живо задницу отстрелили.

— А мне плевать. Женщинам нравятся красные мундиры.

— Ты предпочитаешь женщину неотстреленной заднице?

— А ты нет?

Другой солдат ничего не ответил, и это положило конец спору.

Кристофер слабо улыбнулся. Он бросил беглый взгляд на навес, установленный недалеко от галереи Гросвенор-гэйт, где сидело семь тысяч счастливчиков, купивших билеты. Беатрис была там вместе с остальными Хатауэйями, а ещё там сидели дедушка, Одри, двоюродные сёстры  и братья.  После окончания этой хорошо продуманной и никому не нужной церемонии, Кристофер вместе со всем своим шумным семейством отправится в отель «Ратледж». Там их ждёт семейный ужин, праздник и веселье. Гарри Ратледж намекнул, что приготовил для всех некое особенное развлечение. Зная Ратледжа, их могло ожидать что угодно: от оперного трио до группы дрессированных обезьянок. Со всей очевидностью можно было сказать только, что раз Хатауэйи в Лондоне, ужин непременно пройдёт шумно, суматошно и весело.

На этот семейный ужин приглашён также и Марк Беннетт, который недавно продал свой патент и как раз готовился вступить во владение небольшой торговой флотилией своей семьи. Ему потребовались многие месяцы, чтобы оправиться от нанесённых войной травм, и выздоровление пока отнюдь нельзя было назвать полным. Однако, продолжительное пребывание в доме Феланов принесло ему неоценимую пользу. Беннетт потихонечку восстанавливал свой душевный покой — необходимый, хотя и болезненный процесс. Друзья оказывали ему поддержку и понимание, и он постепенно становился самим собой.

Теперь он всё больше и больше походил на лихого, остроумного повесу, каким и был когда-то. Долгие верховые прогулки по деревенским полям вернули его щекам здоровый румянец, а мускулам — былую силу. Даже после возвращения в родовое поместье, в Глочестершир, Беннетт часто приезжал к Кристоферу и Беатрис в Ривертон. И так получилось, что в один из этих приездов он встретил у них Одри.

Её реакция на высокого, темноволосого солдата в отставке изрядно всех поразила. Кристофер никак не мог понять, почему его энергичная невестка внезапно становилась застенчивой и неловкой, лишь только Беннетт оказывался рядом с ней.

— Всё потому, что он — тигр, — с глазу на глаз объясняла ему Беатрис. — А Одри — лебедь. Лебеди всегда нервничают в присутствии тигров. Он ей очень нравится, но она считает, что ей не пристало водить компанию с подобными джентльменами.

Беннетт со своей стороны, похоже, сильно увлёкся Одри, но всякий раз, когда он пытался с нею сблизиться, она отступала.

А потом они вдруг внезапно стали добрыми друзьями. Вместе катались верхом, отправлялись в пешие прогулки и часто писали друг другу, когда находились врозь. В Лондоне их постоянно видели в компании друг друга.

Заинтригованный изменениями в их доселе напряжённых отношениях, Кристофер спросил Беннетта, в чём причина столь внезапного превращения.

— Я сказал ей, что от полученных на войне ранений стал импотентом, — ответил Беннетт. — Это её здорово успокоило.

Кристофер в ужасе спросил:

— Это правда?

–  Нет, чёрт побери, — возмущенно ответил Беннет. — Я сказал это только потому, что она от меня шарахалась. И это сработало.

Кристофер сардонически усмехнулся:

— А ты собираешься когда-нибудь открыть ей правду?

Губы Беннетта тронула хитрая улыбка.

— Возможно, я вскоре позволю ей меня излечить, — признался он. И увидев выражение лица Кристофера, торопливо добавил, что намерения у него исключительно честные.

Из них могла получиться отличная пара. Кристофер считал, что его брат одобрил бы этот брак.

Прогремел тяжёлыми орудиями королевский салют, отзвучал национальный гимн и началась церемония вручения орденов. Все подразделения склонили знамёна и замерли, отдавая честь. Королевская процессия медленно двигалась вдоль строя. По окончании смотра королева, её эскорт и подразделение королевской конной гвардии остановились в центре крытой галереи, между членами парламента и дипломатическим корпусом. 

Возникла лёгкая суматоха, поскольку королева не спешилась, как ожидалось, у построенного для неё помоста, а осталась сидеть верхом. Похоже, она решила раздавать кресты Виктории, не слезая с лошади, с принцем-консортом по левую руку.

Тех, кто удостоился креста королевы Виктории (всего их было шестьдесят два человека) поочередно вызывали к помосту. Кристофер, как и многие другие, был в штатском, поскольку по окончании войны покинул армию. Однако в отличие от остальных он держал в руках поводок, на другом конце которого сидела собака. По невыясненным причинам ему приказали привести Альберта на церемонию награждения. Альберт послушно трусил у ноги Кристофера под одобрительные выкрики стрелков.

— Хороший мальчик!

— Умница, парень!

— Не осрамись перед королевой!

— К тебе это тоже относится, Альберт! — добавил кто-то, отчего многие прыснули.

Бросив на друзей испепеляющий взгляд, который только подлил масла в огонь всеобщего веселья, Кристофер повёл Альберта навстречу королеве.

Её Величество оказалась ещё более низенькой и тучной, чем он ожидал. С орлиным носом, отсутствующим подбородком и пронзительными глазами. Она была облачена в пурпурную амазонку с генеральской лентой через плечо. На шляпке её качался красно-белый генеральский плюмаж. На пухлой руке чернела креповая повязка — знак траура по погибшим. Верхом на лошади она оказалась почти на одном уровне с теми, кто ступал на помост.

Кристоферу понравилась деловая манера, с которой она проводила церемонию. Представленные к ордену проходили мимо неё, каждый из них останавливался, его представляли, и королева прикалывала бронзовый крест с красной ленточкой к груди награждённого, после чего награждённого ловко отводили. С такой скоростью вся процедура займёт четверть часа, не больше.

Когда капитан Фелан с Альбертом ступили на помост, в толпе зрителей поднялся весёлый гул, он рос и ширился, пока не стал оглушающим. Кристофер смутился. Несправедливо, что ему достаётся больше внимания, чем остальным — они за свою отвагу и мужество заслужили его не меньше. В строю тоже поднялось оживление, и Кристофер окончательно пришёл в замешательство. Альберт неуверенно посмотрел на хозяина и прижался к его ноге.

— Тихо, малыш,–  прошептал Кристофер.

Королева с любопытством смотрела на стоящую перед ней пару.

— Капитан Фелан, — проговорила она, — энтузиазм наших подданных делает вам честь.

Кристофер осторожно ответил:

— Этой чести достойны все солдаты, которые воевали под знамёнами вашего величества... и все семьи, с нетерпением ждавшие их возвращения.