закрыла глаза и растворилась в словах любви, которые он ей нашептывал. А ей-то казалось, что она такого никогда больше не испытает!

– Я никогда не смогу насытиться тобой.

Он целовал ее снова и снова, с наслаждением пил ее сладкое дыхание.

Потом, оторвавшись от губ, прижал ее голову к груди. Вся дрожа, Селия ощутила гулкие удары его сердца. Он приподнял ладонью ее лицо, заставил посмотреть на себя. Глаза у него были темно-синие, как ночное небо, и она почувствовала, что тонет в их глубине.

– Селия…

Она обняла его и спрятала лицо у него на груди. Поцеловав в волосы, он сжал ее в объятиях последний раз и, не сказав больше ни слова, отстранил от себя.

Словно в тумане, Селия смотрела, как он спускается к ручью. Губы ее дрожали, но она не окликнула его. Ее охватил страх. Жюстин стал частью ее существа, и она чувствовала, что не переживет, если потеряет его.

– Так на сколько дней он уехал? – переспросил Макс. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– На два или три дня, – не очень твердо ответила Селия.

Она прилагала все усилия, чтобы не выдать тайну своих отношений с Жюстином, но ей казалось, что Лизетта все понимает. У Лизетты была прекрасная интуиция. Обычно окружающие, очарованные ее красотой, не замечали, что она обладает острым умом. И сейчас обращенный на Селию взгляд выражал странную смесь сочувствия и сомнений. Лизетта ободряюще пожала руку Селии.

– Он в опасности? – снова заговорила Селия.

– Да, – коротко ответил Макс. – Плантация – единственное безопасное место для него. Легар пообещал целое состояние тому, кто принесет ему в мешке голову Жюстина. А если моего сына схватят стражи порядка, его ждет не лучшая участь. Сейчас я пытаюсь добиться помилования для Жюстина. Все осложняется тем, что, выдавая Жюстина за Филиппа, приходится обманывать губернатора. К тому же мой любезный сын, кажется, вновь решил поразмяться под именем капитана Грифона!

– Вы действительно думаете, что губернатор примет прошение о помиловании? – удивленно спросила Селия.

– Не знаю, – честно признался Макс. – Трудно предугадать. Вот если бы губернатором был Клерборн…

– Вильерэ по крайней мере креол, – заметила Лизетта. – Это может помочь нам.

– Не обязательно, – ответил Макс. – Сейчас у него одна цель – ограничить въезд в штат «нежелательных элементов». А мой сын как раз и есть «нежелательный элемент».

Лизетта нахмурилась:

– А если тебе удастся уговорить губернатора и он помилует Жюстина?

– В таком случае он может не опасаться блюстителей закона. – Макс невесело улыбнулся. – Но пока этого не произойдет, ему придется по-прежнему изображать Филиппа. А это означает, что ему лучше вернуться вовремя, чтобы быть на балу у Дюкеснов в субботу.

Лизетта взглянула на мужа с озадаченным видом:

– А нельзя ли ему, любимый, под каким-нибудь благовидным предлогом отказаться?

– Дюкесны – мои кузены по материнской линии – сказали мне, что нынешний бал посвящают возвращению Филиппа. Он будет почетным гостем. Там соберется весь Новый Орлеан, и все будут ждать его появления.

Лизетта испуганно охнула:

– Но… но что будет, если Жюстин не вернется вовремя?

– В таком случае нам конец.

На следующий день поздно вечером Жюстин собрал людей, которым, как клятвенно утверждал Ог, можно было доверять. Они встретились в домике у озера. По разным причинам ни один из двенадцати не принял приглашения Легара присоединиться к нему. Оглядев собравшихся, Жюстин остался доволен. Он увидел среди них приземистого здоровяка ирландца Даффи, красивого мулата Томаса и скандалиста Безносого, изуродованного в рукопашной схватке. Они согласились помочь Жюстину не только из-за денег, но и потому еще, что были злы на Легара и его людей.

Жюстин сидел на деревянном сундуке, вытянув длинные ноги, и излагал план. Время от времени пираты вставляли замечания. Обычно Жюстин не обсуждал свои решения. Но на этот раз дело, на которое они шли, было очень опасным, и команда, по его мнению, имела полное право высказать свои соображения.

– Нам нужен свой человек в лагере Легара, – сказал Жюстин, взглянув на Ога. Тот кивнул:

– Я вотрусь в доверие к Легару.

– Еще неизвестно, что потребует от тебя Легар, чтобы ты доказал свою преданность, – заметил Жюстин. – Если вдруг решишь дать задний ход…

– Нет, – прервал его Ог. – И что я должен делать дальше?

– Ты поможешь тайком перевезти людей на остров, тогда мы нападем неожиданно. Труднее всего будет спрятаться там.

Слово взял Безносый, и лицо его исказилось безобразной улыбкой.

– Я хорошо знаю подземные ходы. Много лет назад, когда я плавал с Легаром, он несколько дней продержал меня там взаперти в наказание за то, что я взял женщину, приглянувшуюся Андрэ.

Жюстин кивнул:

– Нарисуй подробную карту.

– А как решим насчет Легара? – спросил Риск. – Кто его должен убить?

Жюстин язвительно усмехнулся:

– Джон, ты меня удивляешь. Прикончить Легара – моя личная и очень приятная обязанность.

Три дня после отъезда Жюстина Селии показались тремя месяцами. Она не могла думать ни о ком, кроме Жюстина. Он сказал, что она принадлежит ему. Ну что ж, он тоже принадлежит ей. С того самого дня, как его полуживым привезли на плантацию, он принадлежал ей: это она выхаживала его и лечила, это ее он мучил своими капризами.

Более непохожих, чем они, людей было трудно себе представить. Однако мысль о расставании с ним вызывала у нее физическую боль. Даже не боль, а ноющее чувство опустошенности. Ей мучительно хотелось видеть и слышать его, ощущать рядом его присутствие.

Селия еще острее чувствовала свое одиночество, видя, как в трудные минуты поддерживают друг друга Макс и Лизетта. Они любили друг друга и детей. В одно прекрасное утро Макс и Лизетта не вышли к завтраку, и все поняли почему. Когда позднее Лизетта спустилась вниз, ее лицо сияло, а светло-карие глаза лучились мягким светом.

В пятницу за ужином семья собралась вместе. Разговор не получался. Лизетта занималась Рафом, который не столько ел, сколько забавлялся банановым пюре. Селия с трудом заставила себя проглотить несколько кусочков рыбы, тушенной с грибами в винном соусе. Макс был внешне невозмутим, но каждые пятнадцать минут посматривал на часы.

– Любимый, в котором часу завтра бал? – спросила его Лизетта.

Именно в этот момент на пороге появился Жюстин. Он вдохнул соблазнительные запахи.

– М-м-м… я умираю с голоду. Надеюсь, мне что-нибудь оставили?

Макс вскочил:

– Если бы я не был так рад видеть тебя, мой отчаянный сын, я бы, наверное, задал тебе хорошую трепку.

Жюстин усмехнулся:

– Мне уже задали трепку, отец, так что ты опоздал.

Макс пристально посмотрел на него:

– Насколько я понимаю, ты сделал то, что хотел, и больше неожиданных исчезновений не будет?

– Ты правильно понял.

– Как обстоят дела?

Лицо Жюстина приняло неприятно жесткое выражение.