что верили египтяне?

Что мужчина и женщина – две половинки единого целого, которые когда-то были разделены, что мы ищем свою половину, ту, для которой созданы. Если ты твердо решила быть с Саквилем…

– Я не сказала, что это Саквиль…

– ..с мужчиной, которого любишь, – поправилась Розали. – Если ты решила быть с ним, значит, судьба обязательно сведет вас. А если он не тот, кто тебе предназначен, то твоя половинка еще ждет тебя.

– И ждет, когда начнется сезон встреч?

– Да, – засмеялась Розали. – Ждет, когда ты появишься после долгой и холодной зимы, проведенной в одиночестве.

– В одиночестве? – повторила Мира. – Нет, как бы там ни было, я не думаю, что проведу ее одна. – Неожиданно в ней вспыхнул гнев, и она не стала подавлять его. Гнев – более здоровое чувство, чем тоска; возможно, если повезет, он перерастет в безразличие. Она никогда не сможет изгнать из сердца свои чувства к Алеку Фолкнеру, но сумеет пережить это.

– Не хотите ли позавтракать, милорд?

– Спасибо, нет.

Джорджия Бредборн, недавно овдовевшая графиня Хелмсли, мягко ступая босыми ногами, прошла к маленькому столику, на котором был сервирован завтрак. Аромат крепкого кофе распространился в спальне. Ловкими движениями изящных белых рук она разлила кофе в китайские чашки. Алек, наблюдая за ней, подумал, что она все делает так, будто заранее отрепетировала – танцует ли, флиртует ли, наливает кофе или занимался любовью. Для Джорджии не существует ничего нового, никаких сюрпризов. Даже ее тело, прекрасно видное сквозь прозрачный пеньюар, было гладким и правильным, без родимых пятен или родинок на бархатной коже.

Ее речь была приятной: она очень редко противоречила ему, подчеркивая полное совпадение своих мнений с его словами.

Многие мужчины сочли бы ее идеалом, если бы приняли за чистую монету игру леди Бредборн, женщины, столь близкой к тому, чтобы быть эталоном. Алек сел и прислонился к высокой спинке кровати, ловя край простыни, соскользнувший с ног.

– Не натягивай простыню, – попросила Джорджия, улыбаясь и садясь на край постели и маленькими глотками отпивая кофе. – Мне нравится смотреть на тебя.

Она была красивой женщиной, чувственной белокожей блондинкой с аристократическими манерами.

Зная, что от него этого ждут, Алек взял ее руку и, поднеся к губам, поцеловал в ладонь.

– Как всегда, я с величайшей неохотой думаю о том, что все же придется покидать твою постель, – сказал он и легко рассмеялся.

– Как всегда, я не хочу отпускать тебя. Ты беспринципный негодяй и поэтому такой великолепный любовник.

– Пока игра оправдывает твои ожидания, – негромко добавил Алек тоном, заставившим счастливую улыбку Джорджии на секунду сделаться неуверенной.

– Надеюсь, это было больше, чем игра, – заметила она. – Когда мы с тобой вместе, я чувствую, что мы близки… Так, как я никогда не была близка с мужем. Тебе легко удается затронуть мое сердце и душу. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я все сильнее чувствую, что принадлежу только тебе.

Алек прищурился. Джорджия играла весьма убедительно.

Она говорила с трогательной душевностью, выражение ее лица было искренним. Но было в нем еще что-то, какое-то напряженное ожидание, выдававшее ее истинные намерения. Она решила, что хочет стать женой Алека, но не от бешеной любви, как пытается убедить его. Многим хорошо известно, что ее долги растут, как снежный ком, а кредиторы громко стучатся в двери. Если она ждет от него предложения руки и сердца, то потеряет гораздо больше времени, чем может себе позволить женщина, оказавшаяся в ее ситуации. Хотя ее лицо и фигура были безупречны, «следы» слишком свободной, несдержанной жизни вскоре унесут ее привлекательность. Она слишком много пьет, слишком много времени посвящает вечеринкам и азартным играм. Так было еще до смерти ее немолодого мужа, так продолжается и по сей день.

– Джорджа, – негромко позвал Алек, называя ее именем, которое она терпела только от него. – Почему ты не хочешь, чтобы я уладил дела с твоими кредиторами?

– Я… – Она посмотрела испуганно. – Я… Почему ты заговорил об этом, дорогой? – Она сделала большой глоток кофе и, обжегшись, полуприкрыла глаза.

– Давай прекратим игру, – мягко сказал Алек. – Ты отказывалась принимать мои подарки по той же причине, что не разрешаешь мне оплатить твои счета: тебе нравится делать вид, будто ты больше, чем просто моя любовница.

– Я не любовница! – Джорджия резко встала с постели. – Я твоя возлюбленная.

– Джорджия, у меня нет ни желания, ни необходимости жениться на ком бы то ни было. – Алек был откровенен. – Называй себя как нравится – любовницей, возлюбленной, другом, но ситуация от этого не изменится: наши отношения достигли своего максимального развития. Другими словами, все будет так, как сейчас, поэтому тебе следует извлечь наибольшую пользу из ситуации и перестать ожидать от меня предложения, которого ты никогда не получишь. Ты никогда не станешь герцогиней Стаффордширской, но можешь много выиграть, будучи моей любовницей. Мне хочется быть щедрым с тобой…

– Пожалуйста, пожалуйста, не говори мне этого, – начала Джорджия, вытирая влажные глаза. – Я не понимаю, о чем…

– Плакать бесполезно. – Голос Алека звучал насмешливо. – Я не чувствителен к женским слезам.

– Негодяй! – Слезы Джорджии моментально высохли, и, наградив Фолкнера холодным взглядом, она уселась перед зеркалом и стала причесываться.

Алек улыбнулся, встретив отражение ее глаз в зеркале.

– Вот она – искренняя Джорджия, – прокомментировал он и положил руки под голову. – Неожиданно я нахожу тебя более привлекательной, чем раньше.

– Потому что ты относишься к тому типу мужчин, которые любят женщин, презирающих их. Тебе не нравятся те, кто старается быть добрым к тебе.

– Я могу любить любую женщину, пока она искренна, – ответил Алек. Опущенные длинные ресницы скрывали выражение его глаз. – До тех пор, пока она честна. Трудно найти женщину, которая в постели не играет какую-нибудь роль.

– Нам всем это свойственно, – холодно заметила Джорджия, аккуратно проводя расческой по своим золотистым волосам. – Вы, бедные глупые мужчины, не хотите принимать нас такими, какие мы есть. Вы всегда ищете невинность.

Алек усмехнулся.

– Боже упаси меня от женщин, старающихся разыгрывать из себя невинных, не являясь ими, хуже того – старающихся выглядеть леди, – сказал он и помрачнел от неприятного воспоминания. – Знаю на собственном опыте: притворство невыносимо.

– О ком ты думаешь? Она была притворной невинностью или притворной леди? – допытывалась Джорджия. Ее резкий голос вернул его к действительности.

– И то и другое, – ответил Алек, проведя рукой по шее.

Он так давно носил фамильный медальон Фолкнеров, что до сих пор не привык к его отсутствию. – Ты не ответила на мой вопрос. Хочешь, чтобы я оплатил счета или нет?

– Неужели оплата нескольких пустяковых долгов – все, что ты можешь мне предложить?

Вкрадчивый голос Джорджии заставил его рассмеяться:

– Судя по тому, что я слышал, они далеко не пустяковые. Я все равно сделаю тебе подарок…

– Изумруды?

– Бриллианты, – небрежно поправил Алек, вставая с постели. – Ты не стоишь изумрудов, Джорджия, хоть я должен признать, что ты была очень занятна в это утро.

– Возможно, я смогу убедить тебя в моей истинной цене.

Через несколько минут я заставлю тебя подарить мне изумруды…

Джорджия обольстительным движением скинула пеньюар. Алек задумчиво взглянул на нее, улыбнулся и