Она пристально уставилась на него. – Лучше я пну тебя под коленку.

Один уголок его рта приподнялся в полуулыбке. – Ты полна сюрпризов сегодня, - сказал он. – Я начинаю задумываться, уж не сказался ли на тебе мой ирландский характер.

Ей начинало нравиться дерзить ему. – Мой характер – только мой.

- Не знал, что у бостонцев имеется характер.

- Имеется, - заявила она твердо. – Медленно воспламеняющийся.

- Лучше сразу дать волю гневу и покончить с ним.

- Сомневаюсь, что тебе бы понравилось иметь жену, которая срывалась бы всякий раз, когда у нее подходящее для этого настроение.

- Ты не права, - сказал Джейсон, перенес вес на одну ногу и оперся рукой на фортепиано. Прядь черных волос упала ему на лоб, и он посмотрел на нее сверху вниз. – Мне бы очень понравилось иметь ее.

Щеки Лауры стали ярко-красными. Она коснулась пальцами клавиш и отчаянно попыталась вспомнить, как играть. Было невозможно исполнить отрывок, не сделав бесчисленного множества ошибок. Только не когда он ряжом – не когда он в одной с ней комнате.

Но каким-то чудом руки ее стали двигаться, с легкостью вспоминая веселую мелодию, и она ни разу не ошиблась. Его тонкие пальцы переворачивали страницы именно в нужный момент. И все время она остро ощущала его близость. Когда он наклонился поближе, так что его плечо задело ее, она почувствовала незнакомую боль в груди.

Она закончила отрывок, коротко вздохнув от облегчения, и благосклонно приняла аплодисменты Софии и других. Джейсон помог ей встать, его сильная рука сжала ее локоть, и кто-то другой занял место за фортепиано.

- Умница, - сказал он.

- Спасибо. – Лауре очень хотелось, чтобы он убрал ладонь с ее руки. Она не могла удержаться от того, чтобы не вспоминать о том, что произошло чуть раньше в этот же день, тяжесть его тела, вжимавшая ее в снег, его требовательный рот, обучающий ее такому, о чем она и не подозревала.

- Почему ты не играешь для меня дома? – спросил он.

- Потому что не хочу, - ответила она резко.

Он нахмурился, отведя ее подальше от чужих взглядов. – Почему нет, черт возьми?

- Джейсон, твоя речь…

- Ответь мне, почему нет.

Она дерзко отбросила страх перед его непредсказуемым нравом и сказала. – Потому что мне не хотелось играть по твоей команде, когда ты пожелаешь, чтобы тебя развлекали, или когда у нас гости, и тебе хочется, чтобы я им сыграла как какая-то… какая-то тренированная обезьянка!

- Черт побери, Лаура, - тихо сказал он, - Я не желаю, чтобы меня обвиняли в том, что я лишаю тебя того, что доставляет тебе радость. Если ты не хочешь играть, когда я прошу, скажи мне отправляться к черту.

Несмотря на то, что разговаривали они тихо, напряжение между ними было абсолютно очевидно. Лаура почувствовала, что в их сторону устремляются взгляды, и выпрямилась, пока ее спина не стала походить на каминную кочергу. – Я не позволю тебе втянуть меня в публичный спор, - резко прошептала она. – Может, так ведут себя там, откуда ты родом, но в бостонском обществе так не делают!

- В северной Ирландии это делают постоянно, - сказал Джейсон, слегка расслабившись, и засунув руки в карманы. – И мои дед с бабкой были настоящими доками по этой части в графстве Уэксфорд. Может, и нам стоит делать это время от времени.

Она казалась по-настоящему шокированной. – Джейсон, сама идея…

- Я куплю тебе железную сковороду на длинной ручке, чтобы было чем мне угрожать. Это добавит нам достоверности.

Несмотря на свой гнев, Лаура почувствовала, как губы ее растягиваются в улыбке. – Я не хочу сковороду. И не хочу играть тебе.

Джейсон посмотрел на нее своими вызывающими у нее беспокойство черными глазами, и хотя они были в комнате, полной людей, она почувствовала себя так, словно они одни.

Время шло, и гостям захотелось спать. Все стали расходиться, леди незаметно удалились по своим комнатам, где их ждали горничные, чтобы помочь снять турнюры, нижние юбки и корсеты, и расплести сложные прически. Лаура отправилась наверх с Софией, в то время как Джейсон остался с другими мужчинами, которые засиделись со своими сигарами, бренди и неоконченными разговорами.

- Похоже, все идет довольно хорошо, - заметила София, когда они подошли к комнате Лауры.

- Ты имеешь в виду гостей? – настороженно спросила Лаура.

- Двоих в особенности, - послышался веселый ответ. София остановилась и прижалась щекой к щеке Лауры. – Доброй ночи, дорогая.

- Доброй ночи, - печально ответила Лаура, и зашла в свою комнату, где в камине горело веселое пламя. Спальня была отделана ярким ситцем с цветочным узором кораллового и зеленого цветов, на окнах висели кремовые кружевные занавески. Светлый сетчатый балдахин свисал с высоких столбиков старинной кровати. Но что больше всего притягивало ее взгляд, так это открытый мужской чемодан в углу комнаты с вещами ее мужа.

Они с Джейсоном будут жить в одной комнате. Лаура оставалась неподвижной, хотя внутри ее охватила паника. По глупости ей такое и в голову не приходило до этого момента. Конечно, ожидалось, что они станут спать в одной постели… было так много гостей, и у Софии едва хватало комнат на всех.

- Миссис Моран? – тихий голосок горничной пробился сквозь хаос ее мыслей. – Вам нужна моя помощь, чтобы снять платье, или…

- Да, - сказала Лаура, все еще разглядывая чемодан. Она едва ощущала, как та тянет за завязки на спине ее платья, до которых ей было никак не добраться.

Джейсон хочет провести с ней ночь. То как он вел себя последнее время не оставляло в этом никаких сомнений. Но он говорил, что не станет принуждать ее. Если попросить его сохранять дистанцию, что он сделает? Скорее всего разозлится, но она не думала, что он сможет причинить ей вред.

Но попросит ли она его уйти? От смеси страха и возбуждения у нее кружилась голова. Что если позволить этому произойти? Что сказал Хейл… это – просто… нужно лишь показать Джейсону, что она не против его ухаживаний.

А я не против? – подумала она про себя. Она не могла дать точный ответ. Все зависело от Джейсона. Если бы он был с ней нежен, если бы она могла позволить себе поверить, что он не станет смеяться над ней или причинять ей боль, она не будет против.

Она надела белый пеньюар, украшенный сотнями мелких оборок и складочек, с длинными рукавами и корсажем, отделанным воздушным кружевом. Белый батистовый халат, который она накинула поверх пеньюара был еще более замысловатым с тремя широкими кружевными рюшами по подолу и еще большим количеством кружев от запястий до локтей.

Решив, что справится со своими волосами без посторонней помощи, Лаура отпустила горничную, благодарно той улыбнувшись. Она присела за туалетный столик орехового дерева и уставилась в маленькое, крутящееся зеркало. Одну за одной она вытащила из волос шпильки, и спутанные каштановые волны каскадом упали ей на спину. Их расчесывание займет немало времени, эта задача показалась ей такой монотонной и поэтому такой успокаивающей.

Лаура почти закончила, когда услышала стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошел ее муж. Глаза их встретились в зеркале, его очень темные и ее - широко раскрытые и зеленые. Она медленно отложила щетку. Продолжая наблюдать за ней, Джейсон стянул свой черно-зеленый жилет и узкий черный шейный платок и кинул их на стул.

Между ними повисло тяжелое молчание, напряжение все усиливалось, пока Лаура не смогла этого вынести. Неразборчиво пробормотав что-то, она вскочила со стула и быстро зашагала к двери. Она не знала, куда направляется, знала лишь, что больше не может оставаться с ним наедине.

Джейсон ловко поймал ее, рука его обхватила ее за талию. Он притянул ее трепещущее тело к своему. – Нет, не надо, - прошептал он ей в ухо, его рука скользнула под ее волосы. Ладонь погладила ее по ее узкой спине.