любви для них обеих. Он не из тех, кто станет упрекать ребенка за грехи его родителей. Вот у кого стоит поучиться и любви, и доверию, и душевной щедрости, и великодушию, подумала Лили.

Она хотела бы прожить с ним долгие годы, она мечтала дать ему столько счастья, сколько способен принять один мужчина.

Краем глаза Лили заметила горничную и тихонько поманила ее к себе.

– Салли, приглядите, пожалуйста, за Николь. Ей пора спать, так что дайте ей пару кукол и…

– Слушаю, мэм, – улыбнулась горничная. – Что за славная девочка у вас, мэм!

– Пока славная, – сухо отозвалась Лили.– Но лорд Рэйфорд так ее балует….

Тихо посмеиваясь, Салли прошла в комнату и принялась собирать с пола игрушки.

– Мое! – в негодовании закричала Николь, вырываясь из рук Алекса, чтобы отстоять свое имущество.

Милорд, – равнодушно произнесла Лили: внутри же у нее все кипело от нетерпения. Алекс вопросительно взглянул на нее. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне необходимо поговорить с вами.

Не дожидаясь ответа, она грациозно повернулась и стала подниматься вверх по ступеням. Рука ее ритмично постукивала по отполированным до блеска чугунным перилам. Алекс настороженно сдвинул брови и медленно последовал за ней.

Когда они вошли в бело-голубую спальню, Лили плотно прикрыла дверь и повернула ключ в замочной скважине. Они молчали, но между ними, казалось, пробегали электрические разряды. Алекс не отрываясь смотрел на нее, но не двигался с места. Плоть его наливалась силой, кожа горела и стала такой чувствительной, что каждая складка на одежде раздражала ее. Дыхание его стало прерывистым, но он старался держать себя в руках.

Она подошла вплотную. Пальцы ее коснулись его одежды. Движения были легкими и нежными. Она медленно расстегивала украшенные орнаментом пуговицы жилета. Когда с ними было покончено, она стала развязывать галстук. Тугой узел мягкого шелка разошелся под ее пальцами. Алекс закрыл глаза.

– В последние дни я не уделяла тебе никакого внимания,– прошептала она, принимаясь снимать его рубашку.

Его тело напряглось от возбуждения. Он чувствовал, что его шею заливает краска. Он знал, что и она это видит. Ее горячее дыхание обжигало его, и он не смог сдержать стона.

Она обняла его и прижалась лицом к заросшей светлыми волосами груди.

– Разве так жена должна показывать мужу свою любовь! – прошептала она.

Стремительным движением он схватил ее за запястье. Не отдавая себе отчета, он крепко, до боли, стиснул ее руку.

– Что ты сказала? – глухо произнес он.

Ее зеленые глаза светились от невысказанных чувств.

– Я люблю тебя, Алекс, – сказала она нежным голосом. Она замолчала, почувствовав, что у него дрожат руки.– Я люблю тебя. Я боялась сказать тебе раньше. Я боялась, что ты бросишь меня, когда узнаешь про моего ребенка. Или, еще хуже, останешься с нами из соображений порядочности, но втайне будешь мечтать избавиться от нас и будешь проклинать нас за очередной скандал.

– Избавиться от вас! – странным голосом повторил он.– О нет, Лили.

Он отпустил ее руки и обхватил ладонями ее лицо.

– Я бы умер, если бы потерял тебя. Я стану хорошим отцом Николь. Я буду тебе хорошим мужем. Эти дни я просто медленно умирал. Я не знал, как убедить тебя, что я тебе нужен…

Она тихо засмеялась. Глаза ее застилали счастливые слезы.

– В этом меня не нужно убеждать!

Он прижался губами к ее шее.

– Как я соскучился по тебе! Лили, любимая…

Нежный смех перешел в страстный стон. Тело его горело, она чувствовала его жар сквозь одежду. Он торопливо раздел ее, потом разделся сам. Она раскинулась на кровати и смотрела на него. Он медленно опустился рядом с ней, притянул к себе ее гладкое тело, сжал ладонями ягодицы. Бедрами она чувствовала его напрягшуюся плоть.

– Скажи еще раз, – прошептал он.

– Я люблю тебя, – повторила Лили. – Я люблю тебя, Алекс.

Его рука скользнула между ее бедер, губы прижимались к губам. Она коснулась языком его языка, дыхание их слилось в жарком порыве.

– Еще раз, – потребовал он, но она только застонала, извиваясь на постели в ответ на нежное прикосновение его пальцев. Она выгибалась от наслаждения, груди ее касались его заросшей волосами груди. Он склонился к ней, скользнул языком по ее соскам, под настойчивыми круговыми движениями они напряглись, как плотные розовые бутоны.

Она повернулась к нему, ее губы прижались к его груди, скользнули ниже, обхватили его сосок. Он застонал от наслаждения. Рука ее скользнула вниз по густой растительности его живота и достигла его напряженной плоти. Пальцы сжались, сначала слегка, потом сильнее, настойчивее. Потеряв голову от страсти, он рухнул на нее и вошел в нее со страстным стоном.

Охваченная порывом страсти, она обхватила его и руками и ногами, притягивая к себе сильнее, заставляя его проникать глубже. Сильными движениями, подчиняясь только своему желанию, он двигался ей навстречу, погружаясь вместе с ней в пучину острого наслаждения. На мгновение он приподнялся над ней, и она снова обхватила его ногами, с силой притягивая к себе. Он вновь приподнялся, и она снова выгнулась и притянула его к себе. Ее жадный порыв привел его в неистовство. Она тоже забыла обо всем на свете, подчиняясь сладкому ритму. На мгновение замерев на вершине наслаждения, они одновременно устремились в пропасть, где не было ничего, кроме безумных, мучительных, сладких ощущений, где тела перестали подчиняться воле, а двигались в едином безудержном ритме, стремясь поскорее дойти до конца этой сладкой пытки и одновременно стараясь продлить ее. Последние содрогания – и они, умиротворенные, благодарные, полные друг другом, затихли на смятой постели.

Потом она ласково гладила его лицо. Охваченный нежностью, он поймал ее ладонь и прижал к дрожащим губам.

– Я так долго всего боялась, – рассеянно размышляла Лили. – А теперь… Теперь, мне кажется, я больше никого и ничего не боюсь.

Алекс привстал, опираясь на локоть, и улыбнулся.

– Ну и как ты себя чувствуешь?

– Странно. – Зеленые глаза с любовью взглянули в его черные. – Странно чувствовать себя такой счастливой.

– Ты скоро привыкнешь, – заверил он. – И будешь воспринимать свое счастье как должное.

– А ты откуда знаешь? – улыбаясь прошептала Лили.

– Потому что я сам об этом позабочусь.

Он наклонился к ней, и ее руки обвились вокруг его шеи.