Евмен размашисто зашагал в сторону от зиккурата. Остальные поспешили за ним. Редди выдохнул на ходу:

— Куда мы идем, как вы думаете?

Бисеза ответила:

— Разумеется, в храм Мардука.

Храм, еще одна постройка в виде ступенчатой пирамиды, представлял собой нечто среднее между кафедральным собором и официальным учреждением. Быстро шагая по коридорам и поднимаясь с этажа на этаж, Бисеза миновала множество самых разных помещений с различным декором и убранством. В некоторых из этих помещений располагались алтари, в других стояли статуи, третьи были украшены фризами, где-то можно было увидеть странные вещи вроде жезлов, ножей с резными ручками, париков, музыкальные инструменты, похожие на лютни и волынки, и даже маленькие повозки и колесницы. В некоторых из внутренних покоев не было окон, их освещали масляные лампы, дымившие в нишах вдоль стен. Сильно пахло благовониями. Де Морган определил, что это ладан. Кое-где были заметны повреждения: тут сорвана с тяжелых деревянных петель дверь, там разбита посуда, содран со стены ковер.

Редди сказал:

— Тут почитают не одного бога, это совершенно очевидно. Это просто религиозная библиотека. Вопиющее многобожие!

Де Морган восторженно пробормотал:

— Столько золота, что и богов не различить… Вы только посмотрите, сколько же тут золота — оно буквально повсюду!

Бисеза проговорила:

— Однажды я посетила Ватикан. Там было примерно так же — богатство, роскошь… Ими дышало все вокруг. Столько этого всюду понапихано, что деталей почти не различаешь.

— Точно, — согласился Редди. — И по тем же самым причинам: из-за того, каким особенным образом религия завладевает разумом человека — и еще из-за того, сколько богатств скопилось в древней империи.

Однако кое-где можно было заметить следы грабежа. Взломанные двери, опустевшие оправы от драгоценных камней. И все же было видно, что грабили как-то несерьезно.

Святилище Мардука находилось на самом верху пирамиды. Но оно было разрушено, и все пришедшие в ужасе остановились на пороге.

Позднее Бисеза узнала о том, что статуя Мардука, стоявшая здесь, была изготовлена из чистого золота и весила двадцать тонн. Статуи не было на месте и в тот раз, когда в храме побывал Евмен: за несколько столетий до прибытия в Вавилон Александра Македонского завоеватель Ксеркс[27] подверг разграблению эти здания и увез с собой огромную золотую статую. А сейчас статуя находилась здесь, но она была уничтожена, превращена в лужу расплавленного и застывшего металла на полу. Стены были ободраны до кирпичей, обуглены сильнейшим жаром. Бисеза рассмотрела испепеленные остатки не то гобелена, не то ковра. Остался целым только постамент статуи. От жара он оплавился, и на нем сохранились лишь исковерканные ступни двух могучих ног.

А в воздухе, в самой середине спаленного дотла святилища, таинственный, ничем не поддерживаемый, совершенный, висел серебристый шар — Око. Шар был огромный, намного больше тех, которые все они видели раньше, — наверное, метра три в поперечнике.

Джош присвистнул.

— Абди, чтобы этот шарик облить, тебе понадобится очень-очень большое ведерко.

Бисеза шагнула к Оку. В тусклом свете масляных ламп она увидела, как увеличивается ее искаженное отражение. Казалось, другая Бисеза, заключенная в Оке, словно рыба в аквариуме, плывет к стеклу, чтобы посмотреть на нее. Она не почувствовала жара или каких-то еще признаков страшной энергии, совершившей жуткие разрушения в святилище. Она подняла руку и поднесла ее совсем близко к Оку, и ей показалось, что рука ощущает невидимую, но неподатливую преграду. Чем сильнее Бисеза давила, тем сильнее преграда отталкивала ее ладонь. Кроме того, она ощутила, что ее словно бы притягивает в сторону.

Джош и Абдыкадыр наблюдали за ней с некоторой тревогой. Джош подошел к ней.

— С тобой все хорошо, Бис?

— Ты ничего не чувствуешь?

— А что?

Она вгляделась в шар.

— Что тут кто-то есть.

Абдыкадыр сказал:

— Если это и есть источник электромагнитных сигналов, которые мы улавливали…

— Теперь я их слышу, — проговорил телефон из кармана Бисезы.

— Не только это, — покачала головой Бисеза.

Она чувствовала что-то еще. Кто-то или что-то осознавало их присутствие. Или хотя бы наблюдало за ними — так бывает, когда ты стоишь в храме, а тебе кажется, что он за тобой наблюдает. И из-за этого у Бисезы перехватило дыхание. Но объяснить, откуда у нее такое ощущение, она не смогла бы. Она снова покачала головой, и таинственное ощущение отчасти рассеялось.

Глаза Евмена метали молнии.

— Теперь мы знаем, как был разрушен Вавилон, — грозно изрек он и, к изумлению Бисезы, поднял с пола золотой жезл. Размахнувшись им, как дубинкой, он ударил по равнодушной поверхности Ока. Жезл от удара согнулся, а на шаре не осталось ни царапины, ни вмятинки. — Что ж, может быть, этому дерзкому божеству Ока Александр, сын Зевса-Амона, покажется более грозным соперником, нежели Мардук. — С этими словами Евмен повернулся к Бисезе и ее товарищам. — У нас много дел. Мне понадобится ваша помощь и знания.

Абдыкадыр отозвался:

— Нам стоит воспользоваться этим городом как базой…

— Это совершенно очевидно.

— Введем сюда все войско. Нужно подумать о снабжении водой, провизией. И еще нужно будет отрядить особые патрули для наблюдения за возникающими пожарами, выставить стражу, дозорных, начать отстраивать разрушенные дома…

Джош вздохнул:

— Если от жилых районов почти ничего не осталось, строить придется много и долго.

— Думаю, пока нам придется пожить в шатрах, — невесело произнес Абдыкадыр.

— Вышлем разведчиков, чтобы они составили карты окрестных земель, — продолжал Евмен. — Нужно будет выманить крестьян из глинобитных хижин — либо придется взять себе их поля и огороды и возделывать их. Я уже не понимаю, зима сейчас или лето, но здесь, в Вавилоне, урожай можно снимать круглый год. — Он зыркнул на бесстрастное Око. — Александр собирался сделать этот город столицей своей империи. Что ж, так оно и будет. Теперь Вавилон, пожалуй, станет столицей нового мира…

В святилище, прихрамывая, вошел Кейси. Вид у него был мрачный.

— Мы получили сообщение, — оповестил он всех. Бисеза вспомнила о времени. Именно в эти часы Кейси всегда ожидал радиосигнала от космонавтов.

— От Коли и Сейбл?

— Угу.

— Это замечательно!

— Представь себе, нет. У нас проблема.