…Два выстрела… А потом еще один. Я вскочил с постели и полуодетый (благо – летом) бросился к двери.

– Куда ты? – встревоженно спросила жена, но я уже выглянул в парадное.

На площадке никого не было. Я спустился на второй этаж. В квартире, расположенной под моей, распахнулась дверь, и оттуда вылетел наш сосед – майор Азизян. Он выглядел довольно нелепо – в одном сапоге и с пистолетом в руках.

– Это вы стреляли? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Спал – и вдруг стрельба. А мне как раз война снилась…

О его словах я по-настоящему вспомнил только днем. Странный приснился ему сон. Все это происходило в ночь с 21-го на 22 июня 1941 года.

– Стреляли будто бы где-то вверху, – сказал майор, и мы взбежали по лестнице на четвертый этаж, на пятый. На ступеньках, лицом вниз, так словно он катился по лестнице головой вперед, лежал человек. Мертвый. Житель нашего дома, счетный работник, кажется, фамилии его я не помню. Никаких ран у него, как нам показалось, не было. Не было у него и оружия.

Парадное наполнилось людьми. Выстрелы взбудоражили весь дом. Мы предложили соседям уйти или, по крайней мере, отойти в сторону, чтобы не затоптать следов, и вызвали милицию.

Вскоре появились два человека в форме и один в штатском с собакой – огромной, с теленка, овчаркой. От нее все невольно сторонились. Когда собака понюхала след…

На рыбную ловлю мы, как всегда, поехали вчетвером. Тадеуш – шофер, Павел Данилович и Павел – токари завода станков-автоматов, и я.

Погода не предвещала ничего хорошего. С утра дважды начинался дождь, и в эту субботу мы выбрались намного позже, чем обычно, – около шести часов вечера. Ко всему оказалось, что мальчишка-семиклассник Коля Чубыкин – сосед Тадеуша, который всегда обеспечивал нас червями, на этот раз подвел.

Когда вся наша четверка призвала его к ответу, он объяснил, что в дальнейшем не будет рыть червей, так как стал вегетарианцем и уничтожать хоть и примитивные, но живые существа, а также ловить на них рыбу считает занятием, противоречащим его убеждениям. После Тадеуш сказал нам, что к Чубыкину приехала тетка – адвентистка седьмого дня – и этим объясняется все, но в первую минуту мы были огорошены настолько, что даже не потребовали денег, которые Коля получил у нас авансом. Черт бы побрал адвентистов! И вегетарианцев тоже!

Чтобы купить червей, нам пришлось гнать моторку в село Корчеватое к очень популярной среди киевских рыболовов тете Дусе – бойкой вдовушке, которая, как утверждали сведущие люди, наживаясь на нужде рыболовов в червях, построила каменный дом и накрыла его железной крышей. Тетя Дуся в разговоре упорно обходила название своего товара. Она говорила – «свеженькие». «Потому цена такая, что на «свеженьких» сейчас сезон. А зимой я вам их и за полцены отдам…» Мы долго торговались, но не стали дожидаться зимы.

Таким образом, к селу Вишенки, против которого мы обычно ставили закидушки, добрались мы только к двум часам ночи. Да и то – чудом. Дул встречный ветер, нашу лодку с гордым, красиво написанным на носу названием «Тюлька» захлестывала волна, а по временам начинался мелкий осенний дождь, и тогда Павел Данилович озабоченно спрашивал:

– А что я жене скажу?…

Ответа на этот вопрос он безуспешно добивался от каждого из нас в отдельности и от всех вместе.

Мы считали, что в этот осенний день, да еще такой непогожий, мы будем единственными рыболовами, выбравшимися в эти славные места. Как бы не так! Когда мы приехали, весь берег был утыкан моторными лодками, как лужа у деревенского колодца подсолнечной шелухой после того, как кумушки точно установили, кто с кем «гуляет».

Мы притащили с колхозного луга свежее влажное сено (до сих пор не представляю себе, как в этом колхозе справляются с планом заготовок кормов для скота), а Тадеуш тем временем вернулся с богатым уловом. Вот уж чем действительно хороша рыбная ловля, так это тем, что даже среди ночи можно купить рыбу. Попробуйте проделать это в городе!

Запылал костер. Удивительно горит сырая лоза. Ее трудно разжечь, и сначала лучше подлить немного бензина. Но потом она разгорается и горит долго, жарко и весело.

А когда уха была уже готова, и порывистый ночной ветер разнес над Днепром торжествующий запах перца, лаврового листа и других ингредиентов, входящих в состав горячей, умопомрачительно аппетитной ухи, и была открыта заветная бутылочка – все пережитые и предстоящие трудности: и неожиданный переход в стан вегетарианцев нашего поставщика червей, и корыстолюбие тети Дуси, и трудный путь, и то, что предстояло провести бессонную ночь, так как сено было настолько влажным, что спать на нем рискнула бы только лягушка, – все это – честное же слово! – лишь вызывало улыбку. Вот что значит вовремя сваренная уха!

Как раз в ту минуту, когда шло усиленное обсуждение вопроса – открывать ли вторую бутылку (своей точки зрения в этом споре я не сообщу), к нашему костру снизу от берега поднялся человек, одетый в видавший виды серый ватник, щегольские, обтягивающие ногу, как перчатка, сапоги и без шапки.

– Добрый вечер! – сказал он немного сиплым, приятным голосом. – Позвольте к вашему огоньку.

– Присаживайтесь, – радушно пригласил его Павел Данилович. Мы потеснились, незнакомец присел на корточки и протянул руки к огню. – Уху уважаете?

Наш ночной гость поблагодарил его и стал есть уху с тем достоинством и с той свободой, какая бывает только у людей, проживших долгую трудовую жизнь.

Мне нравится догадываться о занятиях и о характере новых для меня людей, по их внешнему виду, по маленьким черточкам в их поведении, по манере разговаривать, есть. Человек в ватнике, на мой взгляд, больше всего походил на опытного мастера-слесаря из тех, что проведут пару раз шабером, тернут напильником, и вдруг машина, над которой часами бились другие, – заработала. У него были маленькие, но