Кстати, в конце мая 1996 года, примерно через неделю после табели президента «Данко», в Донецк приезжали следователи из прокуратуры г. Киева, у которых было в производстве дело по ликвидации руководителя украинского представительства газовой «Итеры». Киевляне пытались разобраться: что общего между убийствами двух Александров — Момота и Шведченко? В возможных мотивах заказчиков, в почерке исполнителей.

Прокурор-криминалист рассказывал, как после гибели А. Момота они осматривали его кабинет в АО «Данко». На рабочем столе обратили внимание на газету «Дело и право» № 3. Она была раскрыта на шестой странице со статьей «За что убили Александра Шведченко?»

Связь в убийствах Шведа и Момота, похоже, одна — Днепропетровск. В 1996 году, когда вместе с Магой Москвич находился в Днепропетровске, тот его снова попросил помочь Кушниру убрать одного коммерсанта, который поддерживает группировку противника. Это оказался Александр Момот, руководитель фирмы «Данко».

16 мая 1996 года президента АО «Данко» лишили жизни менее изощренным способом, чем Ахатя Брагина, но это не значит, что менее продумано и жестоко. Просто сделать это было легче — ни охраны, ни мер предосторожности, свойственных бизнесменам такого уровня. Александр слыл фаталистом. Впрочем, судя по кровавой истории Донецка, любые превентивные меры мало что значат, если запущен смертоносный механизм и подключены профессионалы своего ремесла.

В тот вечер, как это нередко случалось, Александр задержался по делам и домой возвращался довольно поздно — после 21:30. Джип с президентом «Данко» и его водителем заехал во двор дома, где жил А. В. Момот, единственно возможным путем — с улицы Кобозева, мимо двух корпусов технического университета. Автомобиль остановился напротив подъезда и водитель направился к дверям — открывать кодовый замок.

Александр вышел следом, но немного замешкался у джипа. И тут из темноты появился неизвестный. Очевидцы услышали два хлопка, после которых водитель упал. И пистолет тут же обратился к основной, приговоренной кем-то жертве. Александр пытался спастись, но его бег был прерван несколькими выстрелами — он упал. После этого последовал контрольный. И убийцы сразу скрылись. Люди видели двух парней, сбегавших вниз по ступеням, от корпуса техуниверситета — они направились на бульвар Пушкина.

Все произошло мгновенно — на непосредственное исполнение смертельного замысла понадобилось около двух минут. Было темно, очевидцев мало, показания их — противоречивы. Сотрудники милиции не могли даже составить фотороботы преступников. То есть обвинения практически полностью основано на показаниях обвиняемых. Что не есть хорошо.

Работа сыщиков, криминалистов, экспертов и следователей на месте происшествия и вокруг него ощутимых результатов не принесла. Пули, поразившие Александра и его водителя и изъятые ведущими расследование, были выпущены предположительно из пистолета иностранного производства — типа «беретты» или «браунинга». По данным Александра Кучинского, эксперты насчитали на трупе Момота пять ранений, два из которых пришлись в голову — все пули были выпущены из пистолета ТТ.

Разночтения объясняются просто. На месте преступления оружия не нашли — редкий случай в истории «заказа»! Убийцы унесли его с собой, а не выбросили по пути, как это делают нередко, избавляясь от громоздких автоматов или снайперских винтовок. Каких-либо следов или перспективных «зацепок» на месте убийства обнаружить не удалось.

В случаях подобных заказных убийств обычно разрабатываются такие версии: устранение сильного конкурента в той сфере рынка и производства, где успешно действовал объект покушения; заказчик убийства намеревался усилить собственное влияние в экономических и властных структурах, которые контролировал конкурент; параллельно — акция устрашения компаньонов жертвы, чтоб оставили сферу, которую контролировал убитый; акция должника, не желавшего возвращать крупную сумму; личные мотивы (месть, конфликт на бытовой почве и т. п.).

Сразу после гибели А. В. Момота и позже следователи и оперативники, а также журналисты некоторых изданий рассматривали в качестве основных версии, касающиеся передела сфер влияния на рынке газа и металла (не исключая, впрочем, и остальные из названных выше). Эти предположения имели веские основания.

С начала 1996 года в прессе не раз отмечалось, что Донецкая область — единственная в Украине ведет расчеты за поставленный газ напрямую, через собственную структуру — корпорацию «Индустриальный Союз Донбасса», а не через «Единые энергетические системы Украины» (ЕЭСУ), как все остальные. Понятно, что при энергоемкости предприятий нашего промышленного региона (более 20 % потребления Украины) контроль над «газовыми деньгами» был желанным.

И тогдашний премьер Лазаренко, покровительствовавший ЕЭСУ, явно не хотел отдавать Донецку на откуп столь лакомый кусок. Тут впервые появляется на донецкой сцене экс-премьер Украины, набравший к тому времени всю полноту власти. Он стал премьером 28 мая 1996 года, получив поддержку сразу 300 депутатов. Практически сразу же новое правительство начало проводить реформы в топливно- энергетическом комплексе.

Лазаренко можно назвать отцом ныне отжившей свое модели энергорынка с разветвленной системой взаимозачетов, против которых позже самоотверженно боролась Юлия Тимошенко, на них же и поднявшаяся.

Он реформировал сбыт газа, и трейдеры получили региональный раздел рынка вместо отраслевого, как было раньше. Он же стоял у истоков создания системы вывоза отработанного ядерного топлива и ввоза свежего. Президент «Данко», являвшийся параллельно одним из создателей «Индустриального союза Донбасса», по словам людей компетентных, якобы разработал и внедрил такую умную схему расчетов, что отобрать «газовые деньги» у Донбасса было не так-то просто даже всесильному тогда премьеру.

В мае-июне 1996 года никто еще прямо не утверждал, что Лазаренко как-то причастен к убийству Александра Момота (официальное заявление об этом прозвучало лишь через четыре с лишним года, и насколько оно соответствует действительности — неизвестно). Ведущие уголовное расследование, проверяли и версию и о том, что уход Момота из «газовой сферы» и вообще с ключевых позиций в экономике Донбасса был выгоден кому — то в регионе.

Что касается сфер передела влияния на рынке металла, то здесь вроде бы имелись недовольные тем, что «Данко» приобрело контрольный пакет акций и стало фактическим собственником ОАО «Енакиевский металлургический завод». В этой версии логики было меньше, чем в любой из двух предыдущих. Сделка по заводу состоялась, контрольный пакет акций предприятия (кстати, старейшего в области среди подобных, на тот момент безнадежно убыточного, остро нуждающегося в реконструкции) был не у Александра Момота лично, а у АО «Данко» и пути назад как бы не было… Еще меньше нашлось доказательных аргументов в пользу других версий.

До конца 1998 года дело по факту убийства А. В. Момота находилось поочередно в производстве у пяти следователей. По горячим следам, первые две недели, им занимались сотрудники Ворошиловской районной и Донецкой городской прокуратур. А в начале июня 1996 года дело поступило в следственный отдел областной прокуратуры. Сотрудник, который здесь сразу принял его, недолго вел расследование, а вскоре передал своему коллеге, недавно переведенному из районной прокуратуры. Вот этот, четвертый по счету, следователь занимался исключительно этим заказным убийством почти год.

После него, с лета 1997 года, дело А. В. Момота перешло к очередному, пятому следователю. Возможностей активизировать расследование было немного — все, что можно было установить следственным путем, к концу 1998 года было установлено и проверено. И дело, по сложившейся практике, отправили в архив Ворошиловской райпрокуратуры, в которой оно и возбуждалось 17 мая 1996 года, по месту совершения преступления.

Что конкретно успел и сумел каждый из пяти сотрудников, отвечавших за расследование, неизвестно. Да это, наверное, в данном случае и не важно.

Собранные материалы уместились в четырех томах уголовно го дела. Это немало, учитывая, что расследовался всего одю эпизод, причем исходный материал был скудным и дело так и осталось «фактовым» (возбужденным и расследовавшимся по факту преступления) — ни обвиняемых, ни даже конкретный подозреваемых по нему не было.

1, 2 и 3 июня 2000 года по каналам украинского телевидения (программы «ТСН», «Подробности» и