Узнавал Пахом дорогу,И пройдя версты две-три,Все пришли на пустыри.Тут на воле, в чистом поле,Самолета три, иль боле,Стройно выстроились в ряд,И на солнышке блестят.Подойдя, как можно ближе,Наш Пахом глазами нижет,Сбоку, спереди, с хвоста:«Значит, бают не спроста!»Смотрит, щупает, дивится —«Ведь и впрямь стальные птицы,Да не птицы — чудеса,Эх! — махнуть бы в небеса!»Сквозь толпу Пахом пробился,К председателю добился,Шапку снял: «Мол, так и так:Полетать хочу, земляк!..»— «Ну, так, что-ж, коль есть охота,Молвил Пред из „ДОБРОЛЕТА“,Так и быть, уж, полетай,Да добром нас вспоминай».Приколол на грудь тут что-то,Дал билетик для полета;Все сбылось, как он хотел,И Пахом наш полетел.6Птица кружится и вьется,У Пахома сердце бьется,А внизу едва-едва,Где то прячется Москва.Птица выше забирает,Сладко сердце замирает,Глянул вверх он из окна,И пришла тут мысль одна:«Эка гладкая дорога,Ведь рукой подать до бога,Хоть возьми, да поезжай,Из деревни прямо в рай!»Шутки, шутками про бога,А как птиц то станет много,Наживем тогда хлопот,Разлетится весь народ!И крестьянин и работник,В рай попасть большой охотник,Ну, а тут расчет прямой,Можно летом и зимой,Распродав свои достатки,В рай катать без пересадки,Только… пропуск на тот свет,Не напишет Сельсовет.7Полетав минут пятнадцать,Стала птица опускаться,И опять Пахом попал,На воздушный на вокзал.
