нибудь местный умелец открутит у нее колеса.

– Слышишь, Пу И, – обратилась Лола к своему любимцу, – нас оставили стеречь машину, как будто ты овчарка или доберман!

– Если из лесу выйдут волки, запрись в машине! – посоветовал ей на прощание Маркиз. – А мы с Михаилом пошли!

Впрочем, идти им пришлось недалеко.

Совсем скоро посреди большой поляны показались остатки сожженного молнией дерева. Огромный, в три обхвата, ствол сохранился примерно до человеческого роста, дальше же торчали только обугленные края, как зубцы крепостной башни.

– Ну вот тот самый дуб. – Леня обошел вокруг пня. – Среди долины ровныя, как поется в песне… что нам теперь нужно искать – могилу? Какой-нибудь покосившийся крест?

– Насчет креста – не знаю, – подал голос Михаил, который отошел недалеко в сторону. – А вот камень здесь есть… причем очень смахивает на надгробный!

Маркиз поспешно присоединился к своему спутнику.

Действительно, в нескольких шагах от сожженного дуба, в поникшей осенней траве виднелся вросший в землю замшелый камень. Камень этот явно носил следы обработки – чья-то рука много лет, а может быть, и веков назад придала ему правильную, почти прямоугольную форму. На верхней, плоской поверхности с трудом просматривались какие-то буквы, но до того стертые, что невозможно было не только прочесть их, но даже разобрать, из какого алфавита эти буквы взяты – из кириллицы, латиницы или какого-нибудь вовсе забытого, никому не известного языка древних обитателей этих северных равнин.

– Вот вам и Аскольдова могила! – протянул Маркиз. – Похоже, дедушкины часики не обманули!

– И что же теперь – перерывать всю прилегающую к этой могиле территорию? – отозвался Михаил. – А мы с собой даже не прихватили лопату и прочие необходимые инструменты!

– Лопата есть у меня в багажнике. Однако что-то мне говорит, что она нам не понадобится.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Ну, сами посудите. Когда пропали те самые фамильные драгоценности, вашему прадедушке было уже прилично за шестьдесят. В таком возрасте вряд ли захочется рыть глубокую яму, а доверить такие ценности слуге не всякий решится…

– Ну, это вы зря! – перебил Леню Михаил. – Судя по фотографии в альбоме, мой предок был крупным, сильным мужчиной и вполне мог управиться с такой работой.

– Тем не менее что-то мне подсказывает – не стоит торопиться с раскопками! – проговорил Маркиз, вглядываясь в изображение на могильном камне.

В это время тяжелые осенние облака на мгновение разошлись, и в разрыв прорвалось солнце. Яркий солнечный луч коснулся замшелого камня, окрасив его в фантастический золотисто-бронзовый цвет.

– Как интересно! – воскликнул Леня, наклонившись и вглядываясь в надгробье сбоку. – Взгляните-ка сюда, Михаил!

При боковом освещении на поверхности камня, чуть выше непонятной надписи, проступил выпуклый рисунок.

– Скорпион! – удивленно проговорил Михаил, приглядевшись к этому узору. – Такой же, как на часах!

– Чего-то подобного я и ожидал… – протянул Маркиз. – Ну-ка, давайте сюда ваши часы! Скорее, пока солнце не скрылось!

Он взял у Михаила часы и осторожно приложил их к рисунку на камне, так, чтобы скорпион на часах соприкоснулся со своим двойником на надгробье. Они совпали, и скорпион на могильной плите вошел в узор на часах, как ключ входит в замочную скважину. Маркиз повернул часы «по солнышку», и вдруг могильная плита вздрогнула, по ее поверхности пробежала ровная трещина, и надгробье раскрылось, как банковский сейф.

В распахнувшемся перед спутниками тайнике стояла объемистая шкатулка из темного лакированного дерева, инкрустированного слоновой костью.

– Ну вот, кажется, теперь мы завершили работу! – удовлетворенно проговорил Маркиз. – Вот что хотел передать вам отец, оставив в наследство фамильные часы!

Михаил в изумлении смотрел на шкатулку.

– Честно говоря, – сказал он после продолжительного молчания, – до последнего момента я сомневался, что мы что-то найдем…

– Забирайте свою находку. – Маркиз огляделся по сторонам, взглянул на небо. – Кто знает, какие еще сюрпризы таятся в этой «Аскольдовой могиле»!

Михаил осторожно вытащил шкатулку из тайника, поставил на песчаный пригорок возле могилы, откинул крышку.

Осеннее солнце все еще светило в разрыв облаков, и в его густом желтом свете содержимое шкатулки вспыхнуло разноцветными фантастическими огнями.

Здесь были изумруды, прозрачно-зеленые, как морская вода в летний полдень, и рубины, горящие, как закатное солнце, светящиеся, как красное вино в хрустальном бокале; бриллианты рассыпали искры холодного голубоватого света. На черном бархате, устилавшем дно шкатулки, красовались вещи удивительной красоты – серьги, браслеты, перстни, колье и диадема.

– Много я видел драгоценностей, – проговорил Маркиз, когда к нему вернулся дар речи. – Но, признаюсь, ничего подобного этому мне никогда не встречалось! Надо сказать, что ваш прадед был удивительным мастером!

Набежавшие облака закрыли солнце, вокруг помрачнело. Только содержимое шкатулки все еще распространяло вокруг волшебный мерцающий свет.

– Закройте-ка ее! – вполголоса произнес Маркиз, опасливо оглядевшись по сторонам. – И вообще, поехали в город. Не знаю, как вы, а я себя чувствую довольно неуютно посреди поля с такими ценностями в руках!

Михаил последний раз с сожалением взглянул на фамильные драгоценности, захлопнул крышку шкатулки и спрятал ее за пазуху. Маркиз склонился над раскрытым надгробьем, повернул часы в обратном направлении, и плита сомкнулась. От разделявшей ее трещины не осталось и следа, камень казался монолитным, и трудно было поверить, что в нем спрятан тайник.

Спутники бодро двинулись в обратный путь к своей машине.