как приклеенный. Водитель не особенно стремился делать слежку незаметной – не то попался неопытный человек, не то слишком наглый, ничего не боится…
Стекла в «Опеле» были тонированные, Маркиз никак не мог разглядеть ясно лицо водителя. Судя по всему, это мог быть сам Каретников, при условии, что слежку привела за собой заказчица. Тогда ничего особенного он про Леню не выяснит.
– Ухо! – сказал он в трубку. – Ты откуда этот «Ниссан» взял?
– Откуда-откуда, – почему-то рассердился Ухо, – ты меня заранее предупредил? Позвонил вчера вечером – подай ему непременно зеленый «Ниссан» к утру! Что у меня, магазин, что ли?
– И где ты его раздобыл? – хмыкнул Маркиз, уже примерно зная ответ.
– Купил! – рассердился еще больше Ухо. – Зачем спрашиваешь, когда сам все знаешь? Увел я его сегодня утром со стоянки у бизнес-центра «Аквариум». Там этого добра навалом! Хозяин небось и не хватится до вечера, если только обедать куда-нибудь не поедет!
– Слушай, Ухо, не в службу, а в дружбу: пробей ты мне номера этого «Опеля», что ко мне прилепился. На всякий, знаешь, случай. Хотя вполне возможно, что он такой же, как мой «Ниссан», угнанный.
Ухо пообещал выяснить, но не сразу: дела, мол, у него неотложные.
Сейчас следовало срочно отрываться от слежки. Зеленый «Ниссан» был больше Лене не нужен, можно его бросить. Маркиз в силу своей деятельности имел на примете множество проходных дворов. Он хорошо знал старый город, поскольку родился и все детство прожил в Апраксином переулке, в самом центре города. И отлично знал все ходы и выходы, через какой двор можно проскочить на другую улицу, в каком подъезде есть черный ход, в каком доме чердак сообщается с чердаком соседнего дома, где можно легко перепрыгнуть на другую крышу, где в старых домах есть крытые переходы и галерейки, давно уже запертые за ненадобностью. Леня всегда умел открыть любые запоры.
Итак, он не спеша, не нарушая правила, проехал несколько кварталов вдоль проспекта, свернул на другую улицу, потом попетлял переулками и остановил машину в небольшом тупичке. Тупичок заканчивался большим домом, когда-то очень впечатляющим. Сейчас краска кое-где облупилась, но все же следы прежней красоты были еще налицо. Подъезд украшала внушительная железная дверь, однако домофон беспечные жильцы не удосужились поставить. Леня легко открыл обычный кодовый замок, сохраняя на лице отсутствующее выражение – заехал человек домой пообедать или, допустим, к любовнице на часок.
В доме имелся лифт, который, как во многих старых домах, был сделан снаружи, так что со стороны просматривалась внутренность прозрачной шахты. Леня вошел в лифт и нажал кнопку пятого этажа, подавив естественное желание взглянуть вниз, на предмет обнаружения назойливого синего «Опеля». Лифт остановился, Леня, не торопясь, вышел и стал спускаться по лестнице вниз. Между четвертым и пятым этажами он мимоходом взглянул в окно. Так и есть, синий «Опель» прибыл. Водитель остановил машину чуть в стороне и приготовился, надо думать, к продолжительному ожиданию. Каков нахал, а? Ничуть не скрывается.
Маркиз убыстрил шаг и остановился перед дверью черного хода. Дверь выходила во двор, и жильцы пользовались ею, когда требовалось вынести мусор. Дверь тоже была железная, замок – обычный, у каждого обитателя подъезда имелся свой ключ. Леня открыл замок изнутри без ключа и вдохнул аромат помойки. Переполненный контейнер стоял в двух шагах, и на самом верху восседал рыжий кот, по-хозяйски оглядывая двор.
Откровенно говоря, смотреть было совершенно не на что – обычный захламленный двор. Две лавочки, три кустика, в углу притулился остов старого «Запорожца», да еще какой-то умелец глубокомысленно уставился в открытый капот старого серого «Опеля». Взглянув на него, Леня помрачнел: он вспомнил, что с той стороны его ждет такой же «Опель», только синий. И что им всем от него надо? Ладненько, разберемся, а сейчас надо быстро делать отсюда ноги.
– Мяу? – высокомерно произнес кот, очевидно, он привык, что выходящие жильцы выносят ему что- нибудь пожевать.
– Извини. – Леня покаянно наклонил голову.
Кот буркнул что-то нелицеприятное и отвернулся.
– Ухо! – сказал в телефон Маркиз, отмахав пешком несколько кварталов. – Забрал бы ты отсюда «Ниссан» как-нибудь незаметно и поставил на место, пока его хозяин не хватился. Тогда мы вообще будем ни при чем.
Ухо согласился с разумностью его просьбы, тем более он чувствовал себя слегка виноватым за то, что прозевал заказчицу в метро.
Через тридцать пять минут в тупичок в конце переулка вырулил джип «Чероки». Джип по-хозяйски развернулся и, подъехав вплотную к синему «Опелю», удивленно замер. Открылась дверца, и на волю выбрался водитель джипа – здоровенный мужик лет тридцати с наголо бритой головой и широченными плечами. Он поглядел на синий «Опель», и на лице его появилось точно такое же удивленное выражение, как на морде его джипа.
– Не понял, – громко сказал он, – чего-то я не понял, что ты, мужик, здесь, конкретно, делаешь на своей раздолбайке.
– А твое какое дело! – ответил водитель «Опеля», опуская стекло.
Водитель джипа помрачнел, однако сделал над собой видимое усилие и ответил спокойно:
– А такое, что это по жизни мое место. Я тут всегда останавливаюсь, когда к Лизке заезжаю. Так что освободи место по-хорошему, пока я не рассердился.
Мужчина из «Опеля» разразился цветистой фразой, из коей можно было понять, где и в каком виде он хотел бы видеть самого водителя джипа, его приятельницу Лизку и всех родственников водителя, включая его мамашу.
Хозяин джипа выслушал все очень внимательно и насупился. Потом оглянулся на свой джип, что-то прикидывая. На лице его отражалась интенсивная работа мысли. Если бы водитель синего «Опеля» был повнимательнее, он сумел бы определить, что хозяин джипа прикидывает, не толкануть ли сейчас нахала на синем «Опеле» и не вмазать ли его в стену. Победила любовь к собственной машине, поскольку при таком повороте дела джип тоже мог немного пострадать.
– Так не будешь место освобождать? – спросил хозяин джипа, дыша глубоко и оглянувшись по сторонам.
Вокруг никого не было. И из окон никто не смотрел. Никто не въезжал в тупичок на машине, машин по дневному времени было мало, только зеленый «Ниссан» да еще две-три тачки попроще.
– Пошел ты! – лениво отругался тип из «Опеля». – Лучше отвянь по-хорошему, а то как бы неприятностей у тебя не получилось…
Аккуратно ступая и не делая лишних движений, хозяин джипа обошел «Опель» и открыл дверцу со стороны водителя. Тот не успел ее заблокировать. Выдернув на улицу нахального водителя, как морковку с грядки, хозяин джипа прислонил его к машине и ударил в левое ухо. Не слишком сильно, так, профилактически, однако от удара у водителя «Опеля» в левом ухе зазвенело, и возник ровный устойчивый гул, как на берегу моря. Одновременно он понял, что с ним не шутят и что удар в ухо – это своего рода цветочки и что ягодки последуют незамедлительно.
Он попытался вырваться из крепких рук, но попытка не увенчалась успехом, только куртка треснула в некоторых местах.
– Слушай, ну чего ты пристал, а? – быстро заговорил незадачливый водитель «Опеля». – Ну не могу я отсюда отъехать, на работе нахожусь…
– Да что ты? – удивился хозяин джипа. – А я думал – ты просто так отдыхаешь…
С этими словами он ударил своего собеседника в правое ухо. Теперь уже в обоих ушах водителя «Опеля» шумел морской прибой, и, конечно, за этим шумом было никак не расслышать шума автомобильного мотора.
Хозяин джипа еще хорошенько тряхнул своего собеседника, так что у него перемешались все мелкие косточки, с трудом найдя свое место, потом заглянул за плечо оглохшего и растерявшего все нахальство водителя «Опеля» и внезапно его отпустил. Тот сполз по своей машине и замер, закрыв руками уши.
– Вежливо надо с людьми разговаривать, – наставительно сказал хозяин джипа и повернулся, чтобы сесть в машину.
