– Вот как! – Маркиз присвистнул.
– Оно и верно, не по понятиям это, чтобы баба командовала, – увлеченно продолжал старик. – Пашка ведь при Картоне в большой силе был, можно сказать, правая его рука… правда, и баба эта, Ольга, хваткая оказалась – остальных всех к рукам прибрала…
– Ольга? – повторил Леня. – А фамилию ее вы не помните?
– Фамилию? – Старик задумался. – Зачем мне ее фамилия… такая какая-то… то ли Стаканок, то ли Козелок…
– Может быть, Стриженок? – подсказал Маркиз.
– Во-во, точно – Стриженок! – обрадовался Антипыч. – А вы чего же, ребята, чифирек не пьете?
– Да здоровье не позволяет, – пригорюнился Леня.
– Вот до чего молодежь хилая пошла! – сочувственно вздохнул Антипыч. – Чифиря, и то выпить не могут! Что же это такое с людьми творится? А все эта проклятая экология!
– Колоритный старичок, – сказал Маркиз приятелю, когда они с Рудиком покинули котельную.
– Большой человек! – Рудик поднял глаза к серому облачному небу. – Это только с виду он божий одуванчик, а на самом деле такими делами заправляет! А раньше вообще был – о-го-го! Ну как, вынес из разговора с ним что-нибудь полезное?
– Еще как! – Леня довольно улыбнулся. – Я твой вечный должник!
– Сочтемся!
– А вот скажи-ка, Рудик. – Маркиз приостановился и заглянул приятелю в глаза. – Картон, про которого говорил старик, – про него самого ты что-нибудь знаешь?
– Ты меня с кем-то путаешь, – усмехнулся Рудик. – Я интересуюсь бизнесом, как легальным, так и не очень, а не криминальной средой.
– А что такое криминал, как не бизнес? Как ты выразился, не очень легальный, но все же бизнес! Кроме того, Антипыч ведь сказал, что Картон какое-то время заправлял похоронным бизнесом, основал этот самый «Вечный покой»…
– Что тебя потянуло на похоронную тематику! – Рудик зябко передернул плечами. – Нет чтобы поговорить о чем-нибудь более жизнерадостном, увлекательном… например, о новом ресторане, который открылся на Васильевском острове. Там подают такую баранину с дикими травами – просто пальчики оближешь!
– Про ресторан непременно поговорим, а если ты что-нибудь разузнаешь про Картона, я тебя туда приглашу.
– И винный погреб у них, говорят, очень хороший, – задумчиво протянул Рудик. – Ну ладно, попробую навести кое-какие справки… Тебя куда подвезти? – И он щелкнул брелком автомобильной сигнализации.
Дома Маркиз застал относительный уют и благоденствие.
Лола по дороге заскочила в магазин и накупила разных деликатесов для себя и животных, и теперь они все собрались на кухне и предавались чревоугодию. Пу И под столом хрустел ореховым печеньем, Аскольд, громко урча, расправлялся с куском осетрины, и не хватало только Перришона, для которого Лола по привычке купила упаковку орехов. Самой Лолы видно не было, но из ванной комнаты доносилось приглушенное шумом воды пение. Различались даже отдельные слова: «Белой акации гроздья душистые…»
– Аскольд, – обиженно проговорил Леня, уставившись на кота. – Прежде, бывало, ты встречал меня в коридоре, приветливо мурлыкал, рассказывал все домашние новости, а теперь, кроме жратвы, тебя ничего не интересует! Какое безобразие! Мне стыдно на тебя смотреть! Я понимаю: Пу И, простая душа, ему от жизни ничего не нужно, кроме орехового печенья, но ты, гигант мысли! Стыдись!
Аскольд недовольно покосился на хозяина, прижал уши и угрожающе заурчал, как тигр, у которого конкуренты хотят отнять недоеденную антилопу.
– Да никто на твою рыбу не зарится! – успокоил его Леня. – Просто мне больно и обидно видеть, как низко пал такой благородный и авторитетный кот! Где твое достоинство, где твои изысканные манеры! Ты урчишь и чавкаешь, как заурядный помойный котяра!
Кот вцепился зубами в остатки рыбы и утащил их под диван, чтобы там закончить свое пиршество без помех. Ленины нотации явно портили ему аппетит.
Лолино пение прекратилось, дверь ванной открылась, и Лола появилась на пороге в розовом махровом халате и с бутылкой мартини в руке.
– Как ты распустила кота! – воскликнул Маркиз тоном общественного обвинителя. – Он не встречает меня в коридоре! Оно и понятно, если кормить кота паровой осетриной, у него не останется в душе ничего возвышенного… А сама ты пьешь в одиночку! Ты знаешь, что женский алкоголизм не лечится?
– Чего это ты разошелся? – удивленно проговорила Лола. – У тебя что – кошелек украли? Во-первых, никто его паровой осетриной не кормил, она была сырая. Во-вторых, кто еще, кроме меня, позаботится о животных? Тебя вечно нет дома… Я, между прочим, развесила объявления по поводу пропавшего попугая, обежала всех соседей, но никто его не видел! А ты в это время и думать забыл про Перришончика!
– Ты прекрасно знаешь, что я ездил по делам!
– Обычные мужские отговорки! И вообще, после сегодняшних кладбищенских приключений я просто обязана снять стресс! Между прочим, пока ты ездил по этим своим «делам», я успела получить фотографии!
– Фотографии? – недоуменно переспросил Леня.
– Сейчас он будет спрашивать, какие фотографии! – простонала Лола, воздев глаза к потолку. – И кто- то еще говорит об алкоголизме! Я отпечатала фотографии, которые ты наснимал на кладбище! Или ты уже и про кладбище не помнишь?
– Ах, эти! – Леня заметно оживился. – Ну, давай посмотрим…
– И никакой благодарности! – вздохнула Лола. – Ну ладно, пользуйся моей бесконечной добротой! – И она протянула Маркизу конверт с фотографиями.
– Ну вот… – бормотал Леня, раскладывая на столе пасьянс из снимков – сегодняшних и старых, хранившихся в тайнике у Каретникова. – Ясно, что место то же самое…
– Тоже мне, открытие! – хмыкнула Лола, заглядывая через его плечо. – Это мы и так знали!
– Вот интересно, – сам с собой говорил Леня. – Все фотографии из тайника сделаны с разных точек, но на них непременно попадает один и тот же кустик… Что в этом кустике такого особенного?
Он передвинул ближе одну из новых фотографий и внимательно вгляделся в нее.
Поскольку снимок был сделан зимой, привлекший Ленино внимание куст был лишен листвы, и через него отчетливо просматривались три расположенные в ряд каменные надгробные плиты. Леня достал из ящика стола лупу и склонился над снимком.
– Фамилия на надгробиях одна и та же, – проговорил он. – Что-то кошачье… кажется, Кошковец… нет, слово более длинное…
– Кошкодавец, – подсказала ему Лола.
– Как? – Маркиз удивленно повернулся к ней. – Откуда ты знаешь?
– Да вон же, у тебя есть еще одна фотография, где эти могилы сняты крупным планом!
Она пододвинула к Лене очередной снимок, на котором отчетливо просматривались три могильные плиты.
– Действительно, это те же самые надгробия! – смущенно проговорил Леня. – Как же я их проглядел…
– И что бы ты делал без меня! – выразительно вздохнула Лола. – Ну как, берешь назад свои слова?
– Какие?
– Насчет женского алкоголизма!
– Беру, беру! – отмахнулся Маркиз и снова склонился над снимком.
– Действительно, Кошкодавец… замечательная фамилия… а дальше более мелкие буквы…
Он снова вооружился лупой и прочитал:
– Кошкодавец Пелагея Гавриловна. Как человек жил с такими данными? Кошкодавец Акулина Гавриловна… Кошкодавец Летиция Гавриловна.
