– Ну, как какая? – Лола изобразила растерянность. – Вот эта самая… Софья Занудовна… строгие они у вас!

– Ах, Софья Сигизмундовна! – Веня расхохотался. – Да что вы, она мне, слава богу, не мать!

– А кто же? – Лола удивленно округлила глаза. – Тетенька, что ли? У меня вот тетенька, Марья Петровна, очень добрая женщина: то творожку свеженького привезет, то картошки, то сальца… А только я, все одно, отдельно от нее проживаю… тетка все же – не мать родная!

– Да и не тетка она… – хмуро произнес Веня.

– А кто же тогда? – Лола перегнулась через стол, опершись на локти, и уставилась на хозяина с живейшим интересом.

– Троюродная теща, – неохотно выдавил Веня.

– Это как же так? – поразилась Лола. – Разве ж так бывает?

– С другими не бывает, – вздохнул Веня. – А со мной вот случилось… моя мама, покойница, всегда говорила: «Вениамин, ты круглый дурак!»

Веня сделал паузу и, вздохнув еще печальнее, продолжил:

– Так вот она ошибалась… я не дурак, я круглый идиот!

– Вы пирожки-то кушайте. – Лола пододвинула к нему корзинку и склонила голову, приготовившись к продолжению. И продолжение последовало:

– Мой троюродный брат Сеня женился на ее дочке. Маша… такая тихая, красивая девушка… волосики светлые, глазки голубые, голосок тихий… но ведь говорят же: хочешь узнать, какой станет твоя жена, погляди на тещу! В общем, Маша уговорила Сеню уехать в Израиль. Оказывается, она для того и замуж-то за него вышла, чтобы уехать… как будто он не мужчина, а такси маршрутное!

– А вы, значит, сами и брат ваш из евреев будете? – уточнила Лола.

– Да, а что – вы что-то имеете против?

– Ни боже мой! – Лола замахала руками. – Это до меня не касается! У нас в Запечье Людка, почтальоншина дочка, тоже в евреи записалась, чтобы в Израиль уехать… – Слово Израиль Лола произнесла с ударением на последний слог.

– Как это записалась? – удивился Веня. – Разве это можно – записаться?

– А почему ж нет? – Лола захлопала глазами. – Вы, дяденька, вроде умный, а таких простых вещей не знаете! За деньги все можно! Людка морковь продала и свинью продала – хорошая свинья была, жирная… в общем, большие деньги выручила и пошла в район, в милицию. Там Тонька в паспортном столе работает, дяди Паши, электрика, дочка, она Людке и помогла. Денег взяла, само собой, но в паспорте все как надо переделала…

– Удивительные времена! – поразился Веня. – Все перевернулось, все встало с ног на голову!

– Вы пирожки-то кушайте, – заботливо проговорила Лола. – А то остынут, не тот уже вкус будет… пока они горяченькие, другое дело… В общем, только оказалось, зря Людка это все удумала!

– А что, не пустили ее в Израиль? – спросил Веня, откусив от следующего пирожка.

– Отчего же не пустили? – Лола подлила ему еще чаю. – Пустили, только не понравилось ей там! Все общее, прямо как в том же колхозе! Будто никуда и не уезжала! Да еще и жара такая! Всей и разницы, что тут она морковь выращивала, а там – апельсины…

– Это она, видно, в кибуц попала, – усмехнулся Веня. – Правда, на колхоз здорово похоже…

– А как же с вашим братом? – напомнила ему Лола. – И почему эта Софья Занудовна при вас остались?

– Они когда уезжали, – продолжил Веня, – квартиру свою продали, а меня попросили тещу приютить… сказали, что ненадолго, пока там не обустроятся… Знал ведь я, что самое постоянное в нашей жизни – это временные трудности! – Веня пригорюнился и дожевал пирожок. – Нет, права была мама! Дурак я, дурак! Решил помочь молодой семье на трудном этапе… – Он взял следующий пирожок и продолжил, размахивая им, как дирижер палочкой:

– В общем, как приехали они в Израиль, так и развелись. Маша встала в третью позицию, сказала, что Сеня был ее роковой ошибкой, что она в нем ошиблась, само собой, ободрала при разводе как липку и открыла свой собственный бизнес. Субботний кошачий приют.

– Что? – изумленно переспросила Лола. – Кошачий… что?

– Субботний приют, – невозмутимо повторил Веня. – Евреям ведь в субботу нельзя ничего делать, а кошки – они праздников не соблюдают. И гадят себе, и шкодят по-всякому… а за ними нельзя ни убирать, ни другого чего… а там жара, ты же знаешь… Так вот Маша и предложила кошек на субботу в приют сдавать. Набрала персонал из русских, развернула дело на широкую ногу. Условия отличные, как в пятизвездочной гостинице, питание – первый класс, обслуга вышколена, повар – француз, между прочим, все питание кошерное…

– Консервы кошачьи, что ли? – уточнила Лола.

– Да нет, какие консервы! – Веня рассмеялся. – Свежее все. Это так называется еда, которую религия позволяет!

– А, ну вроде как постная! – поняла Лола.

– Вроде, – согласился Веня. – В общем, дело у Маши пошло отлично, теперь у нее целая сеть таких кошачьих приютов, очень пользуются успехом. Только она такая занятая, что для родной матери у нее совсем нету времени, и забирать ее она не собирается. А Сеня, как ты понимаешь, тоже вроде как ни при чем… с женой развелся, зачем ему теща? Так что получился я самый крайний, так и остался тут с троюродной тещей! Нет, права была моя покойная мама!

– Это надо же как вам, дяденька, не повезло! – искренне посочувствовала Лола и положила на его тарелку еще один пирожок. – Вы кушайте, кушайте, вам надо сил набираться. Чтобы с такой женщиной жить, как ваша теща, неимоверные силы нужны!

– Точно, – согласился Веня, разламывая следующий пирожок. – Опять с творогом попался… а где же с капустой?

– Должно, с капустой снизу, – неуверенно отозвалась Лола. – Вы кушайте, непременно до капусты доберетесь!

– Что-то я Софью Сигизмундовну давно не слышу, – забеспокоился вдруг Веня. – Не случилось ли с ней чего?

– Да чего с ней случится-то! – махнула рукой Лола. – Она ведь у вас до чрезвычайности здоровая! Просто, видать, прилегла маленько отдохнуть да и задремала ненароком…

– Все-таки ей лет-то уж немало, – озабоченно проговорил Веня и сделал попытку встать из-за стола. Это совершенно не входило в Лолины планы, ей было поручено надежно нейтрализовать хозяина, чтобы обеспечить Маркизу полную свободу действий.

– Вы, дяденька, что-то совсем не едите, – она всплеснула руками. – Вам, наверное, мои пирожки не понравились!

– Что вы, очень понравились. – Веня улыбнулся. – Я уже штук шесть съел… или даже семь… Только я опасаюсь… в ее возрасте…

– Да зря вы беспокоитесь! В этом возрасте они прямо железные! У нас такая история была, что это просто поразительно! – Лола чуть не силой усадила Веню за стол и начала:

– У Клавы, почтальонши, чья дочка Людка в Израиль уехала… ну, это я уж вам рассказывала… так вот, у нее один год городские полдома сняли. На все лето. Мама, папа, бабушка да мальчонка восьми лет. У нас места-то хорошие, и лес, и речка… прямо что твой курорт, ни в какие Сочи не надо. И Клаве тоже хорошо, они ей хорошие деньги дали. Только у этих городских ребенок был – чистый Махно. Никакого сладу! Да они не очень-то с ним и воевали. Только и говорили: Игорек хороший, просто нервный. Это он от того, что ик… эк… кология плохая и в школе большие нагрузки. А какие там нагрузки, когда он только первый класс окончил, палочки там рисовал да стишок учил про березку и рябину. А тут – вылитый разбойник. То кошке Марфуте к хвосту папину бритву привязал, электрическую. Бритва жужжит, кошка мяучит, а Махно только смеется! То у Клавы дрожжей палочку стащил да в сортир кинул… оттуда как поперло! Как повалило! Пока дядя Паша не пришел да все не прочистил, приходилось им по всякому делу за сарай бегать. А тут Клава уехала в район на курсы, родители этого разбойника – в город на работу, и остался он с бабушкой один на один. Тоже вот вроде вашей тещи троюродной.

Лола опасливо покосилась на стенку и продолжила: