Брюнет выглянул в коридор и поймал за пуговицу торопливо проходящего проводника:
– Эй, командир, у нас соседка пропала!
– Чего? – недовольно переспросил озабоченный собственными таинственными делами проводник, отцепив руку настырного пассажира от блестящей форменной пуговицы с надписью «МПС». – Чего у вас пропало?
– Не «чего», а «кого»! – передразнил его Михаил Иванович. – Говорят тебе, командир, соседка у нас пропала! Ушла, понимаешь, в туалет и час уже не возвращается!
– Может, живот у нее прихватило, – проводник попытался протиснуться мимо пассажира, но тот не отступал, – может, съела она что-нибудь не то…
– Говорю же, командир, целый час ее нет! – повторил командированный и уставился в конец коридора, где появился хмурый пузатый пенсионер с висячими, как у моржа, седыми усами. – Вон, видишь, дед из сортира вышел, значит, там ее тоже нет!
– Может, знакомого встретила. – Проводник сделал обманное движение и проскользнул мимо озабоченного брюнета, пробормотав себе под нос: – Значит, еще одно местечко свободное…
Отойдя на безопасное расстояние, он обернулся и сказал пассажиру:
– Из вещей-то у вас ничего не пропало? Деньги, документы проверьте!
Михаил Иванович пожал плечами и вернулся в купе.
Здесь он несколько минут посидел в раздумье, потом вдруг вскочил и полез в карман висящего на плечиках пиджака. Паспорт и кошелек с небогатой наличностью оказались на месте. Задумчиво потоптавшись, брюнет переглянулся со своим спутником, достал из-под нижней полки бордовый чемоданчик и открыл его. Конечно, трудно было предположить, что кому-то (допустим, мусульманским террористам или колумбийским наркобаронам) понадобятся результаты неудачных испытаний изделия «кушетка» или собственная зубная щетка Михаила Ивановича, но проверить на всякий случай стоило.
Как и предполагалось, все было на месте, и Михаил Иванович снова озадаченно пожал плечами.
Чтобы снять стресс, вызванный внезапным исчезновением прекрасной незнакомки, он открыл давно ожидаемый коньяк, и все быстро встало на свои места: коллеги со слезой в голосе вспоминали незабвенные советские времена и ревниво оценивали шансы везучего Миронова на повышение, пока коньяк не кончился и их не сморил здоровый, хотя и непродолжительный сон.
На станции Бологое предприимчивый проводник открыл дверь купе своим ключом и пристроил на свободное место коренастую деревенскую тетку, которая заставила все купе подозрительными коробками и мешками, наполнившими тесное помещение свежими запахами поля и хлева.
В результате, когда скорый поезд номер двадцать девять прибыл в Москву, Михаил Иванович и Иван Михайлович имели бледный, невыспавшийся и измученный вид, вполне соответствовавший их действительному состоянию.
На той же станции Бологое, где проводник за умеренную плату подселил в купе многострадальных командированных тетку с коробками и мешками, полноватая блондинка со своим обаятельным спутником, стараясь не шуметь, выскользнули из купе, сотрясавшегося от густого храпа их рыжей соседки, и спустились на перрон.
– Стоянка только четыре минуты! – предупредила их зябко поежившаяся проводница.
– Все под контролем! – улыбнулся обаятельный пассажир, шагая к зданию вокзала.
На площади за этим зданием их поджидала черная машина с заляпанными грязью номерами.
– Привет, ребята! – проговорил, увидев их, молодой водитель. – Ну как, Маркиз, все в порядке?
– Как всегда, Ухо, – отозвался мужчина, устраиваясь на заднем сиденье, – поехали домой!
Проводница вертела головой, высматривая странных пассажиров. В конце концов она пожала плечами и закрыла дверь вагона: поезд должен отправиться по расписанию.
Командированные из Петербурга вошли в приемную.
– Лев Николаевич скоро освободится, – поднялась навстречу им секретарша, – хотите кофе или чаю?
– Кофе, – быстро отозвался седеющий брюнет, – и анальгин, если можно! – Он прикоснулся двумя пальцами к виску и поморщился.
– Одну минутку! – Секретарша включила кофеварку и указала на вешалку. – Можете повесить плащи…
Михаил Иванович поставил бордовый чемоданчик на стул возле вешалки.
Секретарша поставила на низкий столик, отделенный от приемной декоративной перегородкой, две чашки кофе и тарелку с печеньем. Коллеги прошли за перегородку и расположились за столом.
В ту же минуту секретарша, покосившись на них, скользнула к вешалке. Она беззвучно открыла кейс, запустила в него руку и вытащила черную пластмассовую коробочку. Спрятав ее в карман, защелкнула кейс и, как ни в чем не бывало, вернулась к посетителям:
– Еще кофе?
В обеденный перерыв секретарша небольшого московского начальника вышла из серого внушительного здания своей конторы на шумную многолюдную улицу. Пройдя два квартала, она зашла в кофейню и села за угловой столик. Через минуту к ней подошел официант. Принимая заказ, он незаметным движением прикоснулся к руке девушки. При этом черная пластмассовая коробочка перекочевала в его ладонь. Пятью минутами позже официант подошел к мрачному мужчине в другом конце зала, который потребовал счет. Маневр повторился, и коробочка оказалась в кармане мрачного посетителя.
Новый владелец загадочной коробочки неторопливо поднялся, вышел из кофейни и сел в сверкающий черным лаком и хромированными деталями джип. Вырулив со стоянки, мрачный мужчина поехал в Сокольники. Поднявшись на шестой этаж скромного дома возле самого парка, он вошел в квартиру и торопливо направился в гостиную. Здесь он включил видеомагнитофон со специальной приставкой для микрокассет и вставил в него принесенную коробочку.
На экране телевизора появилась известная всему миру заставка киностудии MGM – огромная львиная голова.
Лев грозно зарычал, мужчина удивленно поднял брови.
Однако он не стал спешить с выводами. Только когда он полностью ознакомился с мультфильмом о похождениях Тома и Джерри, дождался финальных титров и понял, что на кассете нет ничего, кроме приключений нахального мышонка и глуповатого кота, он длинно и цветисто выругался.
Затем он схватил телефонную трубку и набрал хорошо знакомый номер.
– Приемная Алеутова, – прозвучал в трубке певучий голос предприимчивой секретарши.
– Ты мне что подсунула? – прошипел мужчина, куда более мрачный, чем был в кофейне.
– Кто это? Что это? – испуганно забормотала секретарша. – Это приемная Алеутова…
– Я тебя, стерва, спрашиваю: что ты мне подсунула? Ты что, думаешь, со мной можно такие шутки шутить? Решила меня подставить, обмануть? Нет, дорогая, со мной такое не проходит!
– Что случилось? – зашептала секретарша, прижав трубку к губам. – Зачем вы сюда звоните? Это опасно!
– Сам знаю! – рявкнул мужчина, как лев на заставке мультика.
Он понимал, что ведет себя совершенно неправильно, недопустимо, что звонить девчонке бесполезно и опасно. Более того, он понимал, что она ни за что не решилась бы так нагло обмануть его, что она всего лишь послушный маленький винтик в большой хорошо отлаженной системе и наверняка передала ему то, что ей привезли, но ничего не мог с собой поделать – ярость слепила его и лишала способности здраво рассуждать.
– Я принесла то, что привезли из Петербурга, – шептала девушка, едва не плача, – я ни с кем не встречалась… я не знаю, что произошло! Я ни в чем не виновата!
– Не виновата? – дрожащим от ярости голосом повторил мужчина. – Да если бы ты была виновата, я бы тебя давно уже утопил в Яузе!
Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы справиться с неожиданно накатившим гневом, и наконец спросил гораздо более спокойным голосом:
– Тебе ничего не показалось странным? Они ни о чем не могли догадаться, вели себя как обычно?
– Как обычно, – отозвалась секретарша, и мужчина буквально увидел, как она пожала плечами, – один анальгин попросил, сказал, что голова болит…
