только «суп», «лимонад», «сорочка» и «бритва», да и эти слова коверкает до неузнаваемости?

– Поверьте, мисс Риппон, я понимаю ваши чувства, – вежливо кивнул мистер Баррет. – Скажите, а нельзя ли мне хоть на минутку заглянуть к вашему подопечному? Не волнуйтесь, если он спит, я не потревожу его сон. Мне просто хочется понять, кто он.

– Ну, разумеется, вы должны на него посмотреть, – откликнулась Шарлотта, вставая из-за стола. – Он еще слаб, и перевозить его нельзя, но мы с тетей будем очень рады, если окажется, что у него здесь есть друг.

Они провели гостя по коридору в комнату больного. Возле спящего Александра на этот раз дежурила кухарка. Мистер Баррет молча подошел к кровати и бесстрастно вгляделся в заострившиеся черты мистера Александра. Лицо раненого было бледно, иссиня-черные волосы резко выделялись на фоне белой льняной наволочки.

У Шарлотты промелькнула мысль, что мистер Баррет отличается завидной выдержкой. С того самого момента, как гость вошел в комнату, он не выказал никаких чувств. На его лице застыла лишь маска вежливого сочувствия. А еще Шарлотта подумала, что мистер Баррет не сообщил ни имени, ни национальности своего пропавшего друга. И может быть, это не случайно? Законы светской беседы таковы, что мистеру Баррету не составило труда уклониться от ответов на ее прямые вопросы…

Шарлотта повернулась к американцу. Она не желает больше довольствоваться уклончивыми полунамеками!

– Это тот человек, которого вы искали, сэр?

Девушка говорила вполголоса, однако даже столь тихие звуки потревожили сон мистера Александра. Он перевернулся на спину, веки его дрогнули, глаза приоткрылись… Увидев у своей постели мистера Баррета, мистер Александр посмотрел на него в упор и мгновенно смежил ресницы, так что Шарлотте не удалось разглядеть выражения его глаз. Когда же раненый вновь открыл глаза, он смотрел не на американца, а на Шарлотту, и, как всегда, бормотал что-то совершенно нечленораздельное и непонятное.

– Теперь вы видите, сэр, – сказала Шарлотта мистеру Баррету, – кого мы с тетушкой подобрали на дороге. Вы, наверное, тоже не понимаете его языка?

– Что-что? Нет, конечно! Я не понял ни слова и даже ума не приложу, на каком языке говорит бедный малый. Я вообще ни одним языком, кроме английского, не владею. В Бостоне мне это совершенно ни к чему. Я вполне довольствуюсь родным языком и обществом соотечественников.

Леди Аделина, разделявшая подобные настроения, тепло улыбнулась американскому гостю и хотела что-то сказать, но Шарлотта ее опередила.

– И все же вы мне не ответили, сэр. Это ваш пропавший друг?

Мистер Баррет открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но пациент издал душераздирающий крик, и Шарлотте мгновенно стало не до гостя. «Наверное, открылась рана на плече…» – решила девушка и торопливо расстегнула на груди мистера Александра ночную сорочку, собираясь поменять повязку. Однако следов свежей крови видно не было… Раздумывая, что могло вызвать столь истошный вопль – с тех пор, как раненый очнулся, он еще ни разу так не кричал, – Шарлотта предположила, что мистер Александр кричит от острой, мучительной боли.

Девушка легонько прикоснулась к его лбу. Так и есть, лоб горячий, а по щекам внезапно разлился яркий румянец. Мистер Александр опять вскрикнул и резко умолк, задыхаясь: он явно пытался скрыть свои страдания.

– Бедняжка, – пробормотала леди Аделина, кидаясь к умывальнику. – Я положу ему на лоб холодное полотенце.

– Только бы температура опять не поднялась, – обеспокоенно нахмурилась Шарлотта.

Она повернулась к служанке.

– Пегги, сбегай к Тому. Пусть пошлет кого-нибудь за доктором.

Голова мистера Александра заметалась по подушке, а с губ сорвалось несколько коротких, отрывистых фраз. Потом он успокоился, тело его обмякло, глаза закрылись.

Когда больной умолк, мистер Баррет сказал:

– Увы, я явно попал к вам в неподходящий момент. Вам сейчас не до меня, милые дамы, вы должны посвятить себя уходу за больным. Поэтому позвольте откланяться и поблагодарить вас за гостеприимство. Не будете ли вы так добры позвать экономку, чтобы она проводила меня до дверей?

Шарлотта выпрямилась и в упор посмотрела на американца.

– К чему такая спешка, мистер Баррет? Нашему пациенту нездоровится, но я не думаю, что ему угрожает серьезная опасность… А вы, между прочим, до сих пор не ответили на мой вопрос. Этот человек – ваш пропавший друг?

Мистер Баррет глубоко вздохнул и с явным сожалением произнес:

– Нет. Мне кажется, мы с ним прежде не встречались. Если б это был мой друг, мне бы и в голову не пришло его бросить… О нет… Прошу меня извинить… Я так расстроен, ведь я возлагал на приезд сюда столько надежд… столько упований… – Он достал из кармана носовой платок и громко высморкался. – Увы, что толку терзаться понапрасну? Простите, что я ничем не могу помочь вам и вашему мистеру… ах да, мистеру Александру! Весьма сожалею, мисс Риппон, но это так. Сей молодой человек мне незнаком.

– Какая досада! – огорчилась Шарлотта. – Но вы скажите нам имя вашего друга, мистер Баррет, и опишите, как он выглядит. На всякий случай. Вдруг мы услышим про какого-нибудь другого раненого?

– Да-да, вы совершенно правы! Я непременно должен сообщить вам его имя. Моего друга зовут… э-э- э… мистер Джон О'Мелли. Да-да! Мистер О'Мелли! А особые приметы… Он молод, хорош собой, однако внешне ничуть не похож на вашего пациента. У моего друга… э-э-э… каштановые волосы и синие глаза. Он родом из Ирландии и говорит на ирландском наречии… Как, бишь, оно называется? Ах да! Гаэльское! Он прекрасно владеет гаэльским языком, что, впрочем, неудивительно, поскольку это его родной язык. Вот почему, услышав про раненого чужестранца, я решил, что это мой друг. Конечно, мистер О'Мелли говорит не только по-гаэльски, но и по-английски, иначе я бы не смог с ним объясняться, – мистер Баррет бросил быстрый взгляд на леди Аделину и презрительно усмехнулся. – Ох уж эти иностранные диалекты! Не правда ли, миледи? Так вот… У меня мелькнула догадка, что, получив от разбойников удар по голове, мой друг