благопристойно. Ни в коем случае нельзя таять в его объятиях и наслаждаться поцелуями. Шарлотта закусила губу, твердо вознамерившись выглядеть настоящей леди. Но, Боже правый, как же ей хотелось его поцеловать!

Шарлотта крепко зажмурилась, борясь с искушением. Что скажет тетя Аделина, если узнает, что Шарлотта жаждет подставить мужу грудь для поцелуя и что ее бросает в жар при мысли о том, как он будет гладить ее бедра?

Шарлотта покраснела. Но все-таки, помня наставления тетушки, старалась не поддаваться истоме, охватывавшей ее тело, и упорно думала о посторонних вещах. Она научится вести себя, как подобает добродетельной супруге! Научится, чего бы ей это ни стоило!

Александр ощущал упорное сопротивление жены, и мало-помалу его порыв сошел на нет. Господи, да ей, наверное, противны его прикосновения! Он отодвинулся от Шарлотты и напустил на себя равнодушный вид. Еще недавно Александру хотелось провести с женой целый день, но теперь это казалось ему невыносимой пыткой. Так долго быть рядом с Шарлоттой и не сметь прикоснуться к ней даже пальцем! Нет, пожалуй, отныне им лучше видеться только в присутствии посторонних.

Александр направился к дверям. Как и следовало ожидать, в коридоре стояли две маленькие служаночки.

– Проводите госпожу в гарем, – приказал по-турецки Александр. – И позаботьтесь, чтобы ее окружили вниманием и заботой. – Он повернулся к Шарлотте и холодно произнес, избегая ее взгляда: – Вы с леди Аделиной побудете в моем гареме, пока я не договорюсь о вашей отправке в Англию. Слугам велено исполнять все ваши желания.

«Увы, самое мое заветное желание они исполнить не могут», – подумала Шарлотта и чуть не зарыдала.

Сомнений не было: она опять обидела Александра. Но что плохого она сделала? Чем могла его обидеть? Она ведь была целомудренно-бесстрастна, ничем, ни единым жестом не выдав своих истинных чувств!.. Но Шарлотта из гордости не подала виду, что ей больно.

– Мы с тетушкой будем с нетерпением ждать известий о дне и часе нашего отъезда, – ответила она, надеясь, что говорит еще более ледяным тоном, чем принц.

Потом надменно кивнула Александру, взяла с подлокотника кресла свое свадебное покрывало и, как во сне, вышла из комнаты.

Сэр Клайв обернулся, проверяя, не следят ли за ним, хотя в душе был уверен, что это излишняя предосторожность. Наконец-то настал счастливый день! С самого утра все идет гладко. Сэр Клайв нащупал в нагрудном кармане бумаги мистера Каннинга. Слава Богу, они были на месте! Золото эмира лежало в боковом кармане, и при ходьбе он ощущал его приятную тяжесть. Да, сегодня утром судьба ему положительно улыбнулась!

Сэр Клайв довольно усмехнулся, пробираясь в дальний конец сада. Какое счастливое совпадение, что старый Ибрагим накануне вечером выдал ему оставшуюся половину денег! Теперь надо пойти к великому визирю и тоже потребовать вознаграждение. Пожалуй, можно будет даже поторговаться. Секретные военные планы англичан стоят недешево! Ну и конечно, он сообщит визирю еще одну важную новость: принц Карим вернулся к Стамбул и скрывается во дворце отца.

До сэра Клайва все еще доносился приглушенный гул голосов: в покоях эмира царила суматоха. Минут за десять до описываемых событий из жаровни, над которой кипятился котелок с водой, выпал раскаленный уголь. А какой-то болван навалил рядом с жаровней груду подушек. Естественно, они загорелись. Слуги эмира сбежались поглазеть на пожар, словно непослушные дети. Дело-то яйца выеденного не стоило, но они подняли такой гвалт, что скоро весь дворец ходил ходуном. А из груды обуглившихся подушек валил дым.

Сообразительный сэр Клайв, разумеется, не преминул воспользоваться столь удобным случаем. Пользуясь всеобщим смятением, он под прикрытием дымовой завесы побежал в свою спальню, схватил сюртук и стрелой помчался в сад.

Удача не изменила ему и там. Садовников, вероятно, привлекла суматоха во дворце. По крайней мере, никто не поливал цветы, не мел дорожки и не выпалывал сорняки. Только присутствие толстого старого евнуха слегка омрачило безоблачное настроение сэра Клайва, но и оно не представляло опасности. Евнух храпел у дальних ворот, не замечая ни жужжания пчел, ни бегства сэра Клайва.

Сэр Клайв добежал до конца сада. Где-то тут стояли огромные цветочные горшки. А, вот они! Как удачно, что они перевернуты вверх дном – это же готовая лестница, по которой он переберется через стену! Сэр Клайв похвалил себя за наблюдательность. Накануне эмир Ибрагим позвал его на прогулку и долго показывал цветочные клумбы, а принц Карим переводил нудные рассуждения эмира о красотах природы. Сэр Клайв умирал от скуки, но в какой-то момент его орлиный взор углядел в глухом закоулке сада полуразрушенный кусок стены, а рядом, в зарослях папоротника, два здоровенных глиняных горшка.

Запыхавшись и обливаясь потом, сэр Клайв поставил горшки поближе друг к другу и принялся карабкаться на стену. Это было страшно унизительно, но что поделаешь – иначе ему не выбраться из дворца эмира! За прошедшие пять дней сэр Клайв много кричал и буйствовал, но наконец, до бедняги дошло, что его держат в плену. Даже свадьба принца Карима не принесла ему удовлетворения – ведь принц, похоже, нисколько не жалел о том, что его заставили жениться. А вся беда в том, что для этих проклятых мусульман брак совсем не такая обуза, как для англичан. Когда Кариму надоест Шарлотта Риппон, ему достаточно три раза сказать в присутствии свидетелей: «Ты свободна», – и дело с концом. Да, что ни говори, а с женщинами мусульмане обращаются правильно…

Впрочем, сэру Клайву не хотелось омрачать такой прекрасный день неприятными мыслями. Ничего! Даже если это событие никак не меняет жизни принца Карима, то жизнь Шарлотты Риппон и ее тетушки испорчена непоправимо!

Сэр Клайв утер взмокший лоб и, немного передохнув, поставил одну ногу на горшок, а вторую в выемку в стене, где не хватало кирпича. Ну и жарища в этом Богом забытом городишке! Взобравшись наверх, сэр Клайв уселся на стену и посмотрел в сад. Все отлично! Евнух по-прежнему спит! За все время, что сэр Клайв был в саду, этот лодырь и бровью не повел. Нет, даже если бы у него было столько денег, сколько у эмира, подумал сэр Клайв, он и тогда бы не стал кормить старых слуг, от которых уже нет никакого проку. Сэр Клайв осторожно встал во весь рост и спрыгнул вниз, на волю.

Махмед, преданнейший слуга эмира, дождался, пока шаги чужестранца стихли, а потом проворно вскочил на ноги и побежал во дворец, где давно затушили искусно инсценированный пожар. Теперь служанки усердно оттирали следы гари. Войдя в покои господина, Махмед учтиво поклонился.