– Без четверти семь, – проговорил Козырь, зябко поежившись. – Через двадцать минут они должны появиться.

– Если Блоха правильно посчитала, – отозвался Кирпич.

– Блоха всегда считает правильно. Давай, напяливай костюм. Времени мало осталось.

– Всегда у тебя Блоха лучше всех… – пробурчал Кирпич, влезая в изопреновый гидрокостюм и взваливая на спину тяжелый алюминиевый баллон акваланга.

Он всегда ревновал Козыря к Блохе. Именно так, не наоборот. В их пятерке Козырь был, безусловно, номер первый – самый сильный, самый ловкий, самый хитрый. Остальные постепенно прибились к нему, почувствовав в нем вожака, – Кирпич, Люля, Тузик… Козырь был для них все, главный авторитет, предмет для подражания. Козырь качал мышцы, отрабатывал приемы самбо и дзюдо – и остальные тянулись за ним. Козырь не курил, чтобы не сбивать дыхалку, – и Кирпич, который дымил с восьми лет, тоже бросил. Только Блоха была сама по себе. Она всегда была сама по себе, ей никто не был нужен. Она как-то умудрялась управляться сама – сама отбивалась от старших пацанов и от девчонок, которые еще похуже пацанов, сама отмазывалась от детдомовского начальства. Казалось, ей все нипочем. За эту самостоятельность и ценил ее Козырь. За это он и принял ее в свою маленькую стаю. Она вроде бы и не просилась. Она всегда смотрела на остальных чуть свысока, как будто все они были ей должны. Даже для Козыря она не делала исключения.

Жизнь в детдоме – не сахар, там каждый за себя. Но они, пятеро, сбились в крепкую стаю и могли кому угодно дать отпор. Скоро все остальные почувствовали эту сплоченность, и даже самые отпетые обходили их стороной.

Когда они выросли и покинули детдом, их связь не разорвалась. Козырь перекантовался пару лет при какой-то непонятной конторе, потом пошел в армию. Конечно, угодил в Чечню, но детдомовская закалка и твердый характер помогли ему выжить.

Все, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Козырь вернулся из армии как будто обгоревшим на страшном подземном огне – смуглый, исхудавший, молчаливый. Впрочем, он и всегда был достаточно сдержан.

После армии он получил большую комнату, и стая стала собираться у него.

Он мало рассказывал про Чечню, но что-то в нем явно изменилось. Иногда проскальзывали какие-то намеки, иногда случайные проговорки. Его твердый и спокойный характер как-то надломился.

Впрочем, всех их жизнь не красила.

Тузик работал на каком-то заводе, стал злым и дерганым. Люля начал серьезно пить. Блоха жила своей жизнью, но эта жизнь тоже явно не задавалась.

Так прошло то ли два, то ли три года. Как-то под утро, когда тусклое небо за окном уже начало сереть, когда маленький круглолицый Тузик начал клевать носом, Козырь вдруг сказал:

– Пацаны, мы все сдохнем, если не сделаем большие деньги. Без денег сейчас человеком не станешь.

Он всегда обращался к ним так – пацаны, как будто Блоха ничем не отличалась от остальных. И она, кажется, была ему за это благодарна.

– Что ты предлагаешь? – оживился Кирпич, который всегда смотрел в рот вожаку. – Можно крышевать бизнес… у тебя наверняка после Чечни есть контакты…

– Нет, – Козырь помотал коротко стриженной головой, – уходить в криминал нельзя. Я знал таких ребят. Они все уже лежат по кладбищам. В криминале долго не живут.

– Ну а честным трудом больших денег не заработаешь! – разочарованно протянул проснувшийся Тузик. – От работы кони дохнут!

– Ну, ты-то это хорошо знаешь, – хмыкнул Люля.

– Блоха может замуж выйти за богатенького, – вставил Кирпич, как обычно, с подковыркой.

Блоха взглянула на него, как ударила.

– Вы меня не поняли, пацаны, – проговорил Козырь, закуривая. – Я не говорю про честную работу. Если я сказал, что не надо уходить в криминал, – я имею в виду, что не надо уходить в него надолго. Нужно сделать одно большое дело и залечь на дно.

– Большое дело? – оживилась вдруг Блоха. – У тебя уже есть что-то на примете?

– Есть, – Козырь затушил недокуренную сигарету и поставил локти на стол. – Где можно взять большие деньги?

– В банке, – подал голос молчавший до того Люля.

– Пошло мыслишь! – усмехнулся Козырь. – Банки у всех на виду. Поэтому там и охрана круто поставлена, и после ограбления трудно уйти. Нет, здесь нужно другое…

– Ювелирка, что ли? – предположил Тузик.

– Нет, – Козырь закурил новую сигарету. – Взять ювелирку, конечно, можно, но вот реализовать ее – страшная морока. Все, кто грабил ювелиров, засыпались на реализации. Потому что продать камни можно только тем же ювелирам, а у них общие интересы…

– Так что же ты предлагаешь? – не выдержал Кирпич.

– Криминальные деньги… – Блоха вроде бы и не спросила, а сама ответила на этот вопрос.

– Молодец, – Козырь одобрительно улыбнулся. – Правильно понимаешь!

– Да нас за это бандиты на куски порвут! – всполошился Тузик. – Не, парни, это не по мне! Я лучше у себя на заводе буду горбатиться, но хоть живым останусь…

– Это ты называешь жизнью? – выдохнул Кирпич. – Да лучше год прожить по-человечески…

– Не дадут тебе этого года!

– Ша! – Козырь ударил кулаком по столу, чтобы прекратить начавшуюся перебранку. – Ша! Выслушайте меня, пацаны! Один мой знакомый – оттуда, из армии, – устроился в охрану большого авторитета. Этот авторитет живет за городом, поместье у него – как раньше у царей были. Настоящий дворец!

– Так у него и охраны небось – целая армия! – проговорил Тузик.

– Он что – все свои деньги дома держит? – в один голос с ним спросил Люля.

– Отвечаю обоим, – Козырь был как всегда спокоен. – Да, охрана у него стоящая. Но денег в доме действительно очень много. Потому что он держит у себя наличный общак. Бандиты банкам не верят, а ему – верят, поэтому хранят у него в поместье свой неприкосновенный золотовалютный фонд… по величине сравнимый с валютным фондом какого-нибудь небольшого государства.

– Так что же, мы на его усадьбу танки бросим? – усмехнулся Тузик. – Своих друзей по Чечне хочешь подключить?

– Танки не прорвутся, – серьезно ответил Козырь, – у него охрана действительно серьезно поставлена.

– Так что же – авиация?

– Нет. Нам нужно заставить его вывезти деньги из дома и взять их по дороге.

– И как ты себе это представляешь? Попросишь его как следует: дяденька, вывези денежки…

– Для начала я должен знать, что вы все в деле. Если кто-то не участвует – он должен уйти сразу, чтобы не знать ничего лишнего.

– Я в деле, – выпалил Кирпич, который с Козырем готов был хоть к черту в ад.

– А я что? Я тоже… – протянул Тузик. – Я на заводе своем через несколько лет с тоски сдохну…

Люля тоже согласился.

Одна Блоха долго молчала.

– А ты что же? – повернулся к ней Кирпич. – Сдрейфила?

– Уймись! – прикрикнул на него Козырь. – Блоха мне в этом деле больше всех остальных нужна. Для нее серьезная роль приготовлена.

– Ну, если серьезная… – Блоха поиграла глазами, улыбнулась загадочно. – Если роль серьезная, мальчики, то я с вами… только признайся, Козырек, – под кого меня подложить хочешь?

– Ты что? – вскинулся Козырь. – Ты же мне как сестра! Я бы ни за что не стал…

– Тогда какую же ты мне роль подготовил?