продукты. Впрочем, Мефодьевна вообще мало кого привечала, суровая старуха, что и говорить. Но где же она сама? Вета уверилась, что со старухой что-то случилось, ну не допустила бы она такого беспорядка!

– Вы спросите, спросите у нее, чего она ходит? – надрывалась соседка.

– Ну да… – Вета оглянулась на бритого капитана, который смотрел на нее пристально, явно ожидая объяснений. – Покойный Глеб Николаевич был моим учителем, я часто навещала его…

– Учи-итель? – протянула соседка. – Разве же учителя так живут? – Она окинула комнату завистливым взглядом. – У меня невестка учительница, так ей еле на еду хватает… и никакие ученики ее не навещают, еще чего, в школе на них нагляделась…

– Не школьный учитель, – перебила ее Вета. – Глеб Николаевич был профессор, крупный ученый, я посещала его лекции в университете и с тех пор сохранила с ним дружеские отношения…

– Ой, вот только не надо вешать лапшу окружающим! – процедила жена Андрея, поджав губы. – Учителя она навещала, как же! Вся такая интеллигентная, прямо пробы ставить негде, а сама под шумок поперла полквартиры!

Вета онемела от такой неожиданной агрессии, от такого безумного обвинения. Она пыталась вспомнить, как зовут бессовестную бабу… ах да, кажется, Дина… Господи, от потрясения у нее все смешалось в голове!

– Что вы говорите, Дина! – проговорила она наконец, оправившись от оскорбления. – Не понимаю, в чем вы меня обвиняете?

– Да все ты понимаешь! – Дина вскочила, шагнула вперед, обвела широким жестом разоренный кабинет. – Куда все подевалось? Здесь имущества было на страшные деньги… И все по закону нам с Андрюшей принадлежало…

– Не надо, Диночка! – жалобно проговорил племянник покойного профессора. – Успокойся…

– А ты вообще молчи! – рявкнула на мужа Дина. – Еще чудо, что старик квартиру на нее не переписал! Думаешь, зачем она к нему шлялась? Зачем время на старикана тратила? Просто так, что ли? Исключительно ради имущества!

– Диночка, перестань… – Андрей привстал, взял жену за руку, но она его раздраженно оттолкнула.

– Сядьте, Диана Артуровна! – поддержал его бритоголовый милиционер. – Вот как раз давайте уточним, что из имущества пропало.

Вета удивленно взглянула на жену Андрея.

Оказывается, ее зовут Диана, а Дина – это уменьшительное имя… да уж, такое имя этой особе совершенно не подходит! Надо же, Диана – и с таким носом! Отчего-то от этой мысли Вете стало легче, она пришла в себя и решила не спускать зловредной бабе.

– Пропали все книги Глеба Николаевича, – Вета повернулась к разоренным шкафам. – Монографии и справочные издания по истории, труды крупнейших ученых…

– Тебя не спрашивают! – огрызнулась Диана. – Ты тут никто! Кому твои книги нужны? Вот вазочка пропала, которая тут стояла… наверняка очень дорогая! Опять же, картина висела на стене, где она? И тут статуэтка на столе была… Вместе с книжками и ценные вещи прихватила!

– Что вы хотите сказать – что я вынесла из квартиры пять тысяч томов? – Вета подняла свои тонкие руки, взглянула на них, как будто первый раз увидела. – Вот этими руками?

– Зачем этими? – Диана нисколько не смутилась и не отступила, она вообще относилась к той породе людей, которые, раз забрав что-то в голову, от этой мысли не отступят никогда, даже если их припереть к стенке. – Мужика своего привела… впрочем, что я говорю – нет у тебя никакого мужика, кто на тебя польстится, воблу сушеную… значит, наняла кого-нибудь… грузчиков нашла у магазина…

Вета задохнулась от обиды и возмущения. Казалось бы, она уже привыкла к хамским манерам Дианы, но последний выпад показался ей особенно оскорбительным.

И ведь видит же мерзкая баба, что у нее на руке обручальное кольцо! Неужели по ней так заметно, что ее брак не слишком удачный, что живут они с мужем каждый сам по себе, у нее свои интересы, у него свои? В противном случае разве стояла бы Вета сейчас тут одна? Разве отпустил бы ее муж, услышав, что его жену вызывает милиция? Да он даже не проснулся! И не поинтересовался, что же с ней такое происходит последние несколько дней! И самое интересное, что Вете не хотелось ему ничего рассказывать. Да и недосуг все было, никак его не поймать. Все-таки где он пропадает?

Но сейчас некогда об этом думать, придется самой за себя постоять.

Вета повернулась к мерзкой особе, открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут увидела в ушах Дианы необычные серьги – две крупные розоватые жемчужины грушевидной формы в изысканной оправе из темного старинного золота.

– Молчишь?! – кипятилась Диана. – Нечего сказать? Ничего, в милиции язык тебе развяжут!

Вместо ответа Вета наклонилась и подняла с пола фотографию в узкой рамке из красного дерева. Эта фотография, сколько она помнила, стояла на столе у Глеба Николаевича.

Тонкое, красивое женское лицо с необычно широко расставленными глазами, с темными волосами, собранными в большой узел. Маргарита, покойная жена Глеба Николаевича.

– Взгляните, – Вета показала фотографию капитану Островому. – Вы видите это?

– Ага, – капитан усмехнулся, перевел взгляд на Диану.

– В чем дело? В чем дело? – забеспокоилась та. – Что вы там такое разглядываете?

Она подскочила к Вете, схватила фотографию.

Высокая прическа открывала маленькие изящные уши Маргариты, и были хорошо видны ее серьги – крупные жемчужины грушевидной формы в старинной оправе. Фотография была старая, черно-белая, но все равно не было никаких сомнений, что серьги – те самые, которые болтались сейчас в ушах Дианы.

Она инстинктивно прикрыла уши ладонями, потом спохватилась и раздраженно проговорила:

– Ну и что? Все равно здесь все мое… то есть наше с Андрюшей! Я имею право взять все, что хочу!

– Вы ничего не имеете права брать, пока ваш муж не вступил в права наследования! – сухо проговорил капитан. – А для этого по закону нужно подождать, пока пройдет шесть месяцев…

– Может быть, и книги вы тоже решили взять? – мстительно проговорила Вета. – А они, между прочим, оставлены мне по завещанию!

– Это мы еще посмотрим, какое такое завещание! – проворчала Диана и вдруг заторопилась: – Андрей, нам нужно идти, ты же помнишь, у нас с тобой дела… к нам электрик должен прийти…

– Дина… – запинаясь, проговорил ее муж, – но когда же ты успела…

– По-твоему, я должна была оставить все этой деревенской старухе? – взорвалась его жена. – Чтобы все ценные вещи прилипли к ее рукам и уплыли в туманную даль? Ты этого хотел?

– Да эта деревенская старуха прожила здесь сорок лет и ни копейки не взяла! – рявкнула Вета и, не помня себя, шагнула к противной бабе, чтобы вцепиться ей в длинный нос.

– Спокойнее! – Капитан ловко ввинтился между ними. – Вы, потерпевший, пока можете идти, – сказал он племяннику, – потом в отделение зайдете протокол подписать.

Андрей поднялся обреченно, смущенно глядя в пол, послушно двинулся за женой.

– Только никуда не уезжайте из города, – напутствовал их капитан. – У меня к вам еще будут вопросы… И у следователя тоже.

– Так все-таки, – Вета повернулась к капитану Островому, как только Диана с мужем вышли из кабинета. – Что здесь произошло? И где Анна Мефодьевна?

Капитан взглянул на соседку, и та затараторила, как будто только и ждала этой возможности:

– Я утром борщ поставила варить, а уксуса и нету… а какой борщ без уксуса? Ни цвета, ни вкуса, ни удовольствия… значит, вышла я на площадку, хотела в магазин идти, смотрю – а дверь-то у Глеба Николаевича открыта! А я знаю, что они всегда дверь на десять замков запирают. Видать, за богатство свое сильно боятся! – Она неодобрительно оглядела разоренный кабинет, и продолжила: – Ну, думаю, только хозяин помер – сразу никакого порядка! Дверь и ту не закрыли! Подошла я к двери, позвонила – никто не идет… хотя, конечно, Мефодьевна совсем глухая, никогда до нее не дозвонишься… постучала – то же самое… ну, думаю, надо войти, посмотреть – мало ли что случилось?

На самом деле соседкой двигало самое обыкновенное любопытство. Ей хотелось взглянуть на квартиру покойного соседа.

Однако далеко зайти она не смогла.