Он посмотрел на часы: – Осталось полчаса. Пирожных, наверное, не хватит.
– Может, все же набросишь на меня рубашку? – сказала Мин. Когда волнение немного улеглось, она почувствовала смущение.
– Ни за что. – Кэл проглотил последний кусок. – Думаю, тебе вообще лучше ходить с обнаженной грудью.
– Это оживило бы обстановку на работе, – усмехнулась Мин. – Вот удивила бы всех бывшая скромница!
– Не на людях, конечно, – ответил Кэл. – Дома. Мы введем такой пункт в супружеские обеты. Ты пообешаещь любить меня, хранить верность, заботиться обо мне и каждый вечер ходить с обнаженной грудью.
– Супружеские обеты? – Мин попыталась приподняться.
– Конечно, ведь речь идет о браке. – Кэл смотрел на нее с интересом. – Ты что думаешь, я стал бы привязывать тебя, если бы у меня не было серьезных намерений?
– Ты меня ни о чем таком не спрашивал, – сказала Мин, дергая пояс.
– Пойдешь за меня замуж? – Кэл все еще смотрел на ее грудь.
– Не пойду, – ответила Мин, разрываясь между любовью и гневом.
– Правильно, – согласился Кэл. – Ведь через много лет, когда Харри спросит, как я делал тебе предложение, ты же не сможешь сказать: «Он привязал меня к кушетке, разорвал на мне рубашку и объедался пирожными, глазея на мою обнаженную грудь, после чего попросил меня выйти за него замуж».
– Я хочу только любви. Давай забудем о пари, будь оно неладно, и откроем новую страницу в наших отношениях. Это… – она выразительно взглянула на пояс, стягивающий ее запястья, – это только тянет нас назад.
– Ни в коем случае. – Кэл оставался невозмутимым. – Мы же договорились, что ничто не должно омрачать наши новые отношения. Конечно, нехорошо, что я привязал тебя, но это полезно для нас обоих.
– Да, ты поступаешь плохо, тогда как я ни в чем не виновата. Давай развязывай меня, и нечего пудрить мне мозги.
Кэл затаил дыхание. «Ну иди, иди ко мне», – мысленно молила Мин. Однако он снова принялся за свое пирожное.
– Может, я не туда все это запихиваю? – спросил Кэл и, отломив кусочек пирожного, поднес к ее губам. – Открой-ка.
– Послушай, я не… – начала Мин, но он ловко втолкнул кусок ей в рот. Шоколад измазал губы. Мин растаяла от удовольствия.
– Я знаю, чему посвятить свою жизнь. Хочу добиться, чтобы это выражение не сходило у тебя с лица и чтобы для этого не нужны были сладости.
– Оно и так почти не сходит, ты просто не смотришь на меня в это время.
– Наверное. – Кэл положил руку ей на грудь и стал водить по коже большим пальцем. Мин опять напряглась, вновь почувствовав стыд и сильное желание. – Да, ты права.
Наклонившись, он поцеловал ее, и она забыла про стыд.
– Освободи меня, – шепнула она.
– Не могу, нам надо убить еще полчаса. – Рука его скользнула по ноге Мин. – Пожалуй, я начну со стопы, с пальчиков.
– Ты собираешься полчаса целовать мои ноги? – недоверчиво спросила Мин.
– Только для начала. Я буду двигаться все выше и выше.
– Выше?
– И через пятнадцать минут освобожу тебя от этой рубашки.
– При свете? – возмутилась Мин. Он засмеялся и занялся ее ногами.
Дэвид набрал номер сотового телефона Дианы. Он полагал, что после случившегося в воскресенье Диана растерзает в клочья любого мужчину, который попадется ей на пути. Особенно того, кто собирается причинить зло ее сестре.
– Хочу сообщить вам, что Кэлвин Морриси сейчас соблазняет вашу сестру, чтобы выиграть пари.
Он повесил трубку. Предстоял еще один звонок, самый неприятный. «Я не буду называться, она никогда не узнает».
Он пошел домой, чтобы немного выпить для храбрости.
Через четверть часа, после того как Кэл поцеловал Мин во все мыслимые и немыслимые места, он отвязал ее. Она села и стукнула его по руке.
– Никогда больше так не делай.
– Да?
Она толкнула его в бок, забралась к нему на колени и поцеловала, обвив руками как можно крепче.
Когда Кэл оторвался от нее, чтобы отдышаться, она повторила:
– Да, больше никогда так не делай, – и опять потянулась к его губам. Через минуту, тяжело дыша, опять
