смотреть на нее, а Грег сделал шаг назад. Спохватившись, она убрала с лица мрачное выражение. Сейчас самый подходящий момент, чтобы остановить церемонию и объявить о разрыве. Ей было что сказать жениху. Но сделать это – значит разрушить сказку Дианы. Мин чувствовала, что для сестры красивая свадебная церемония дороже брака как такового. И даже если это не так, выбор за ней. Нельзя уподобляться матери, которая все всегда делала по-своему, не считаясь с мнением дочерей.

Мин встала на свое место рядом с Жутью. Ей очень хотелось съездить этой дряни букетом по физиономии. А потом сказать, что поскользнулась. И повторить.

Жуть вздохнула и покачала головой, проверяя, как держится венок.

«Мерзкая ты сучка», – подумала Мин.

Загремел свадебный марш, и Мин, повернувшись, увидела Диану, идущую по проходу. Она плыла, как лебедь, а закатное солнце благословляло ее лучами.

У Мин защемило сердце, когда она посмотрела на потерянное лицо сестры. Повернув голову, она увидела, что Кэл, беззвучно шевеля губами, спрашивает ее, в чем дело. Он был явно озабочен. Мин покачала головой и чуть не разрыдалась.

Диана дошла до алтаря, и церемония началась. Через некоторое время в публике произошло какое-то шевеление. Но это было не то радостное оживление, которое обычно царит на свадьбах. «Они о чем-то догадываются», – мелькнуло в голове Мин. И неудивительно: даже в движениях Дианы проскальзывало нечто трагическое.

Наступил момент, когда священник произнес:

– Если кто-нибудь из присутствующих может назвать причину, которая не позволяет этой паре вступить в брак на законных основаниях, пусть выйдет вперед.

При этих словах Мин подалась ближе к сестре. Диана повернулась. Мин встретилась с ней взглядом. «Скажи!» Прошла минута, священник кивнул. Настал момент давать торжественные обеты.

Диана нашла руку Мин и, крепко стиснув ее, прошептала:

– Я скажу.

Мин выдохнула. Священник услышал их и шепнул Диане:

– Подождите.

– Нет, – ответила Мин. Она не о том. – И кивнула Диане: – Скажи.

Ди сглотнула.

– Я имею возражение, – произнесла она таким слабым голосом, что священник вынужден был наклониться к ней.

– У невесты есть возражение! – громко объявила Мин.

– Против чего? – встрепенулся Грег.

– Против тебя, сукин сын, – ответила Мин. В рядах зрителей поднялся гул.

– Я обвиняю… – произнесла Ди и повернулась лицом к публике, – я обвиняю моего жениха в том, что сегодня ночью он изменил мне с моей подружкой. Я обвиняю его в том, что он… – Голос ее прервался.

– Подлая, грязная свинья, подбирающая объедки, – громко сказала Мин за спиной Дианы, обращаясь к Грегу.

– Да, – согласилась Диана и спустилась по ступенькам. Букет дрожал у нее в руках.

– Дурак набитый, – напоследок бросила Мин Грегу и вслед за сестрой сошла вниз.

Грег схватил ее за руку со словами: «Одну минуточку», – и Мин пошатнулась. Вдруг между ними очутился Кэл, плечом оттолкнувший Грега. За их спиной Мокрица налетела на Жуть: «Ты спала с Грегом?» Кто-то ударил Грега по плечу. Повернувшись, он нарвался на кулак Джорджа Доббса. В этот момент Мокрица что есть силы ударила Жуть по голове, смяв шиньон, и та рухнула между скамейками.

Кэл вцепился в Грега, и оба тоже упали. К ним подошла Нанетта в изысканном жемчужно-сером наряде.

– Мерзкий тип! – крикнула она Грегу и ткнула его в ребра своей изящной остроносой туфелькой.

– Мама! – пыталась урезонить ее Мин.

– Проклятый подонок! – говорила Нанетта, продолжая пинать его.

Пришлось Мин оттаскивать ее силой. Нанетта, пошатываясь, отступила и столкнулась нос к носу с Джорджем, который тоже пытался достать Грега.

– И ты не лучше, – сказала Нанетта и стукнула его сумкой по голове.

Джордж поднял руку, защищаясь, и удивленно спросил:

– Я-то в чем виноват?

Мать понеслась по проходу, высоко держа голову. Мокрица, крича: «Ах ты, ублюдок!» – лупила Грега по физиономии букетом, а Жуть, безуспешно пытаясь встать, барахталась между скамейками.

– Мне надо идти к Диане, – сказала Мин Кэлу. – Разбей ему башку, ладно?

– Иди-иди, – ответил он.

Направляясь к выходу, она успела увидеть, как Кэл швырнул Грега на ковер, чтобы помешать Джорджу приложить его еще раз кулаком. Мокрица продолжала усердно хлестать подлеца орхидеями.