все ли живы, но полковник умел держать себя в руках. Он показал на военлета Долохова, который, уже в шлеме, стоял перед начальством навытяжку.

— Прапорщик на 70-сильном «вуазене» покажет фигуры высшего пилотажа, после чего отправится на аэрофотосъемку. Перед самым вылетом он получит запечатанный пакет с координатами района, который должен быть сфотографирован. Это участок фронта, расположенный в 70 километрах… то есть верстах отсюда. Расчетное время на выполнение задания — 2 часа. За это время мы покажем вашему высочеству новинку воздушного маневрирования: полеты группой в три самолета, с выполнением одновременного бомбометания и разворота «все вдруг». Потом наше Офицерское собрание почтет за честь просить ваше высочество пожаловать на скромный обед…

— Ваше императорское! — влез в разговор белый от горя изобретатель. — Высочество! Что же будет с моим воздушным кораблем? На заводе готовы к сборке десять машин!

Военному человеку подобное нарушение субординации даром бы не прошло, но к статским главковерх относился снисходительнее. К тому же не следовало забывать, что молодому невеже благоволит царственный племянник.

— Игорь Иванович, дорогой вы мой, — снисходительно пророкотал Никник, довольный, что вспомнил имя и отчество столь незначительной фигуры. Незначительной фигуре это всегда лестно, а у окружающих памятливость августейшей особы вызывает восторг и благоговение. — Вы ведь университет заканчивали, естественник. — Столь мелких подробностей его высочество, конечно, знать не мог, но ошибиться здесь было невозможно. Уж если человек изобретатель, то наверняка не в богословской академии учился. — Должны понимать: пускать в серию недоработанный прототип — это нонсенс. Проверьте, что у вас там за неполадки, устраните их, представьте результат на одобрение комиссии. Одним словом, семь раз отмерьте, а там и отрежем.

Конструктор схватился за виски.

— Ваше высо… — Его голос сбился на визг. — Машина совершенно готова! Это была какая-то случайная неисправность! Вы видели, какая огневая мощь! Какая маневренность! Еще одной комиссии я не вынесу! Это же минимум полгода! Заводу нужны деньги! Без них всё остановится! Людей перебросят в другие цеха!

Посуровев, главнокомандующий сказал:

— Деньги не на деревьях растут, молодой человек. Их наш многотерпеливый народ, храни его Господь, добывает потом да кровью. Транжирить миллионы на… — Он запнулся, подбирая достаточно сильный эпитет. — …На такие вот иллюминации в воздухе я не позволю. Народных денег жалко. Да и летунов.

— Но государь обещал! Я всеподданнейше… Я аудиенцию… Мне не откажут! — отчаянно затряс пальцем молокосос.

Между прочим, был прав — не откажут. А мягкохарактерность дорогого Ники главковерху была слишком хорошо известна. Пойдут телеграммы, письма, и завяжется вокруг злосчастного аэроплана целая бумажная канитель, как будто у главковерха и без того мало забот.

Умный был человек его высочество. Умел находить выход и не из таких ситуаций. В секунду сыскал решение, на которое племяннику и возразить будет нечего.

— С другой стороны, машина действительно многое обещает, — задумчиво протянул Никник. — Такая большая и стреляет хорошо… Пожалуй, поступим вот как. — Он кивнул адъютанту, чтобы записывал. — Закажем Балтийскому заводу… ну, скажем, еще одну машину. Пусть поработает на фронте, полетает полгода или год. Хорошо себя покажет — запустим в серию.

Приговор — по тону слышно — был окончательный и дальнейшему обсуждению не подлежащий.

— Ну, сокол, лети с Богом, — отечески кивнул затянутому в кожу пилоту главнокомандующий.

Зепп браво отсалютовал и побежал к «вуазену», жужжавшему пропеллером на полосе. Тимо уже был на месте и прогревал мотор.

Аэроплан исполнил в воздухе несколько стандартных, несложных маневров. Во-первых, великий князь все равно не оценил бы тонкостей пилотажа, так что незачем метать бисер. А во-вторых, глупо рисковать, когда задание уже выполнено.

Затем капитан фон Теофельс взял курс на запад. Семьдесят километров до фронта он пролетит по траектории, указанной в пакете. Тимо, так и быть, пофотографирует позиции — только, конечно, не германские, а русские. Потом в задание придется внести еще одну корректировку. Миновав линию окопов, «вуазен» продолжит путь на запад, до первого немецкого аэродрома. У русских самолет будет считаться пропавшим без вести.

Аэроплан покачал на прощание крыльями. До новых встреч, господа. Вы, разумеется, опомнитесь и через какое-то время наладите выпуск своих «Летающих слонов», но будет поздно. Нашему наступлению они повредить уже не смогут. А там и Германия запустит в производство собственные многомоторники. В современной войне все решает скорость: кто раньше поворачивается, тот и выигрывает.

Несмотря на победительные мысли, Зеппу было немного грустно, как всякий раз после выполнения трудной задачи.

Но грусть была светлая, по-своему приятная. Хотелось бы испытать нечто подобное и в смертный час, оглядываясь на прожитую жизнь. Это означало бы, что она удалась.

Из директивы Штаба верховного главнокомандующего Главному военно-техническому управлению: