Вилла стояла над самым озером. В окрестностях можно было найти не очень-то много усадеб такого же класса, и от одного ее присутствия все вокруг повышалось в цене.

До падения рынка недвижимости вилла потянула бы на сорок миллионов крон, как прикинул Карл. Сейчас такой дом вообще вряд ли возможно продать. Кто знает, продолжают ли его обитатели голосовать за правительство, которое создало предпосылки для нынешнего положения дел. Впрочем, кого в этих кругах волнует перегрев экономики, возникший в результате дикого потребительского разгула! Зато им самим теперь и расхлебывать!

Дверь открыл мальчик лет восьми или девяти, с насморочным голосом и красным распухшим носом, одетый в халат и домашние шлепанцы — весьма неожиданное явление среди громадного холла, в котором царствовали поколения крупных коммерсантов и финансистов.

— Мне не велено никому открывать, — прогнусил он. — Мамы нету дома, она скоро придет. Она уехала в Люнгбю.

— Ты можешь позвонить ей и сказать, что к ней пришли из полиции?

— Из полиции? — Мальчик с недоверием посмотрел на Карла.

Сейчас очень кстати пришлась бы длинная кожаная куртка а-ля Бак или как у начальника отдела убийств. Она укрепила бы доверие свидетеля.

— Вот, гляди. — Карл показал полицейский жетон. — Спроси у мамы, можно ли мне подождать ее в доме.

Мальчик захлопнул дверь. Полчаса Карл прождал на крыльце, разглядывая семенящих по тропинкам на другой стороне озера краснощеких граждан, оживленно размахивающих руками. Была суббота, и с утра проводился сбор пожертвований во Всемирный благотворительный фонд помощи нуждающимся детям.

Во дворе остановился автомобиль, из него показалась женщина. Вид у нее был настороженный — одно подозрительное движение, и она ринется к задней двери, побросав свои покупки на крыльце.

— Вы кого-то ищете?

Наученный горьким опытом, Карл тотчас же вынул свой жетон.

— Карл Мёрк. Отдел «Q». Ваш сын вам не звонил?

— Мой сын болен и лежит в постели. — У нее вдруг сделалось озабоченное выражение. — Разве нет?

Маленький обманщик так и не позвонил!

Карл еще раз представился, и хозяйка неохотно впустила его в дом.

— Фредерик! — крикнула она наверх. — Тут тебе колбаса.

Женщина казалась простой и приветливой, совсем не такой, какой представляешь себе урожденную графиню.

На лестнице послышались шажки, но смолкли, когда мальчик обнаружил в холле Карла. На опухшем от насморка личике отразился испуг: а что ему будет за то, что он не выполнил указаний полицейского? Мальчик явно был не готов отвечать за последствия своего неправильного поведения.

Карл подмигнул ему: все, дескать, в порядке.

— Ну что, Фредерик, лежишь в постели как положено?

Мальчик медленно кивнул и, схватив французскую сосиску, мгновенно смылся. Должно быть, подумал, что с глаз долой — из памяти вон. Сообразительный мальчик!

Карл сразу же перешел к делу.

— Не знаю, сумею ли я чем-нибудь помочь, — дружелюбно сказала Мария. — Мы с Кристианом вообще-то даже не успели как следует познакомиться. Так что я не знаю, какие мысли у него тогда были в голове.

— И вы вышли замуж во второй раз?

— Да, я познакомилась с Эндрю в тот же год, когда умер Кристиан. Сейчас у нас трое детей: Фредерик, Сузанна и Кирстен.

Простые, обыкновенные имена. Кажется, Карлу нужно отбросить свои предрассудки насчет символических ценностей господствующего класса!

— И Фредерик — старший?

— Нет. Он теперь у меня младший. Близнецам уже одиннадцать лет, — сказала она и, предвосхищая следующий вопрос, добавила: — Да, их биологический отец — Кристиан, но мой нынешний муж всегда относился к ним как к родным. Обе учатся в прекрасной школе-пансионе для девочек поблизости от имения родителей мужа в Истборне.

Она произнесла это так просто, с таким непринужденным бесстыдством! Молодая женщина, удачно устроившая свои делишки. Как же она, черт побери, посмела так поступить со своими детьми? Одиннадцать лет от роду — и уже выдворены в английскую деревню на нескончаемую дрессировку!

Карл взглянул на нее по-новому, вновь утвердившись в своих классовых чувствах.

— Упоминал ли при вас Кристиан о некоей Кирстен-Марии Лассен? Кстати, занятное совпадение, одну из ваших дочерей тоже зовут Кирстен. Кристиан был очень хорошо знаком с этой женщиной. Обычно ее называли Кимми, и в свое время они вместе учились. Вам что-нибудь говорит это имя?

На ее лицо будто опустилась невидимая вуаль.

— И что там было? — спросил Карл, так и не дождавшись ответа.

— Я просто не желаю об этом говорить, вот и все! — Она выставила перед собой обе ладони, будто отгораживаясь от его вопроса.

— Может быть, вы думаете, у него был с ней роман, хотя вы в то время уже ждали ребенка?

— Не знаю я, что там у него с ней было, и не хочу знать.

Она встала, скрестив руки на груди: вот-вот попросит гостя удалиться.

— Сейчас Кимми бездомная бродяжка. Живет на улице.

Очевидно, эта новость Марию не утешила.

— После встреч с ней Кристиан меня бил. Этого вам хватит? Я не знаю, зачем вы сюда явились, но теперь можете уходить.

Как и ожидалось.

— Я здесь потому, что расследую убийство, — сделал Карл последнюю попытку.

Ответ последовал мгновенно:

— Если вы считаете, что это я убила Кристиана, то придумайте что-нибудь получше. Хотя не скажу, что у меня не было такого желания.

Покачав головой, она отвернулась к окну.

— Почему муж вас бил? Он был садист? Пьяница?

— Был ли он садистом? — Мария бросила взгляд в сторону коридора, чтобы убедиться, что оттуда не просунется в дверь детская головенка. — Уж это несомненно!