две-три бузины с кремовыми соцветиями росли на обрыве, а над ним нависла меловая скала.

Приблизившись к кустам, кролики с удивлением обнаружили Хокбита, сидящего под боярышником. С довольным видом он потирал морду лапами.

— Извини, Орех, — необычно кротко сказал Ореху Хокбит. — Я осматривал эти норы! Мне показалось, что они могут нам пригодиться.

На скале, под которой он сидел, видны были три кроличьи норы, а возле его лап было еще два хода, уходящих под узловатые корни деревьев. Норы были, по-видимому, давно оставлены хозяевами.

— Ты побывал внизу? — спросил Хокбита Орех, понюхав входы.

— Я побывал уже в трех норах, — скромно ответил Хокбит. — Они неглубоки и довольно неудобны, но там не пахнет болезнью или смертью.

Над ними пролетели стрижи с криком: «Весть! Новость!»

— Вот это новость так новость! — воскликнул Орех, обернувшись к Одуванчику. — Зови наш отряд сюда, да поскорей!

Так случилось, что один из скромных рядовых кроличьего отряда сделал важное открытие, которое помогло кроликам остаться на холме и, возможно, спасло жизнь не одному из них.

Норы в самом деле оказались неудобными и недоделанными, но Лохмач сказал, что они как раз впору таким хлессилям — бродягам, не имеющим пристанища, какими теперь стали наши кролики.

Известно, что измученный путник, блуждающий по незнакомой стране, не слишком требователен и ночует где придется. Кролики не капризничали. Во всяком случае, места в ходах хватало на дюжину кроликов и в них было сухо.

Однако наши кролики сразу же ощутили непривычную твердость скалистого грунта, а подстилок, по кроличьему обычаю, они не признавали.

Только три хода на обрыве кончались норами с хорошо утоптанным земляным полом. Туннелей между норами не было, но кролики слишком устали, чтоб об этом заботиться. Они поделили норы, так что на четверых пришлось по одной норе, забрались в них и в уютной безопасности заснули.

Орех бодрствовал дольше всех, вылизывая рану на лапе Крушины. Лапа ныла, и с ней нужно было обращаться осторожно.

Солнце уже встало, когда Орех проснулся. Его место было у самого выхода, и он сумел, никого не разбудив, выскользнуть из норы и проскакал мимо кустов боярышника на луг. Равнина у подножия холма была еще покрыта утренней росой. Кое-где вдали виднелись отдельные деревья, с которых стекали клочья тумана. Ветра не было, и пауки уже спустились в траву. День обещал быть жарким.

Впервые за все последние дни Орех чувствовал себя спокойно.

«Пятый прав: это место словно нарочно предназначено для кроликов, — подумал Орех, — но нам надо будет здесь освоиться и познакомиться с окрестностями. Чем меньше мы поначалу будем делать промашек, тем лучше».

Тут он увидел, что какой-то кролик с опаской вылез из дальней норы. Это был Смородина. Он почесался, подпрыгнул в солнечном луче, а затем пригладил уши. Орех подошел к нему и стал щипать траву поблизости, следуя за Смородиной по пятам. Они подошли к кусту молочая со стелющимися по земле листьями и маленькими голубыми, как небо, цветами, у которых верхние лепестки напоминали крылышки. Смородина понюхал незнакомое ему растение, и листва показалась ему грубой и неаппетитной.

— Как ты думаешь: что это за трава? — спросил он Ореха.

— Я сам вижу ее в первый раз! — отвечал Орех.

— Растения здесь незнакомые, запахи тоже совершенно чужие. Нам придется здорово поработать головой, чтоб здесь обустроиться, — сказал Смородина.

— Ну, это уже по твоей части. Это ты у нас голова! — заметил Орех.

— Зато ты не боишься рисковать жизнью и всегда идешь впереди! — восторженно воскликнул Смородина, с любовью глядя на Ореха. — Как хорошо, что место здесь, как и предсказывал Пятый, совершенно безопасное. Мы заранее увидим всякого, кто к нам сюда полезет, и так будет до тех пор, пока у нас есть обоняние, зрение и слух.

— Ну, этого-то нам не занимать!

— Но мы все-таки должны когда-то спать, и в темноте мы не видим.

— Ну и что? Ночью всегда темно, и кролики должны спать.

— Мы не можем спать под открытым небом. Нам нужно укрыться в глубокие норы для отдыха и сна. А здешние норы нам не подойдут. Легко понять, отчего их бросили хозяева. Снизу, где должен быть ход, лежит какой-то твердый белый грунт. Зимой в этих норах, наверное, ужасно холодно. Но зато тут, на вершине холма, есть лесок. Вчера, когда мы сюда пришли, я его приметил.

Он указал лапой на стоящую несколько в стороне, за старой проселочной дорогой, буковую рощу и объяснил:

— Корни деревьев, наверное, хорошо разрыхлили землю. Если мы выроем под ними норы, то заживем не хуже, чем в нашей старой колонии. Однако если Лохмач и другие не захотят работать, то с наступлением плохой погоды нам придется покинуть холмы.

За сильфлеем Орех рискнул рассказать об идее Смородины только одному Пятому и, заручившись его согласием, предложил всем пойти на вершину и взглянуть, что там за лес.

Буковый лес не походил на леса у них на родине. Здесь на узком отрезке земли росла жидкая роща, вроде полезащитной полосы. Голые гладкие стволы стояли в тени крон, а кудрявые ветви располагались плоскими ярусами и купались в пятнах света.

Под деревьями не было травы, а значит, не было и укрытия. Изучив буковую рощу, кролики были озадачены. Они не понимали: почему так тихо и светло в этом странном лесу?

Мягкий, но неумолчный шелест буковой листвы не походил на шум в знакомых им лесах из серебристой березы и орешника. Бродя по роще, они вышли на северо-восточную опушку. Здесь под обрывом они увидели поросший травой откос. Внезапно Пятый, казавшийся до смешного маленьким рядом с огромным Лохмачом, радостно воскликнул:

— Ай да Смородина! Здесь чудесно! Мы должны вырыть норы именно на этом откосе. Я хотел бы немедленно приняться за работу!

Горшочек с большой готовностью присоединился к Пятому. Орех указал место работ, и сам принялся рыть нору у основания откоса. Вскоре все кролики скребли рыхлую землю. Рыть было нетрудно, и хотя работающие часто прерывали свое занятие, чтобы пощипать траву или посидеть на солнце, после полудня Орех уже скрылся в глубокой яме.

Ветви деревьев могли служить кроликам хорошим укрытием от летавшей над лесом пустельги. Едва Желудь заметил, как с юга к ним приближается пустельга, он тотчас же постучал лапой о землю и пустился наутек. За ним под деревья бросились и остальные кролики. Не успели они выбраться из-под укрытия и снова начать работу, как над ними появилась новая или, может быть, та же самая пустельга. Ореху пришлось поставить Крушину часовым, и тот дважды подавал сигнал тревоги, пока остальные продолжали с грехом пополам копать землю.

Под вечер их спугнул стук копыт: какой-то всадник ехал по дороге. Больше они не видели никого крупнее голубя. После того как всадник повернул к югу от холма и исчез, Орех вылез на опушку леса и посмотрел на север, где лежали тихие поля и линия электропередачи уходила вдаль. Стало прохладнее, и солнце упало на северный склон.

— Пожалуй, мы уже достаточно поработали, — сказал Орех. — Я спущусь к подножию поискать, нет ли где травы повкуснее. Здешняя трава по-своему хороша, но суховата и тонка.

Лохмач, Одуванчик и Вероника пошли с Орехом, а остальные кролики остались щипать траву по пути к норам у боярышника.

Орех и Лохмач выбрали наиболее безопасную дорогу и отправились в путь. Они не встретили никаких преград и скоро щипали траву на пшеничном поле в вечерних лучах солнца.

Орех прежде всего отыскал место, куда можно было бы сбежать в случае тревоги. Ему повезло: он нашел узкую канаву, края которой частично обвалились и так густо поросли дикой петрушкой и крапивой, что в ней можно было укрыться, как в подземном туннеле. Кролики попробовали, сумеют ли они быстро