И тут Рикс скорее почувствовал, чем заметил быстрое движение по комнате. Он посмотрел в сторону шкафа и увидел смутные очертания. Там кто-то стоял.

«Бун», — подумал он. Его сердце сильно забилось. Он явственно представил себе, как пьяный Бун подходит с канделябром, чтобы размозжить обоим головы.

Но фигура секунд двадцать стояла не шевелясь, а затем очень медленно начала перемещаться в сторону двери.

— Я вижу тебя, — сказал Рикс. — Не нужно красться.

Паддинг сменила позу.

— Э-э? Что такое?

Рикс потянулся к коробку спичек, лежащему на столике у кровати. Едва он шевельнулся, фигура прыгнула к двери и метнулась в темный коридор. Рикс оттолкнул Паддинг в сторону. Она выругалась, перевернулась и снова захрапела. Он зажег спичку и поднес ее к свече в канделябре, который взял в библиотеке. В янтарном свете он увидел, что несколько ящиков выдвинуты. Дверь шкафа была распахнута. Он встал с кровати, надел джинсы и вышел в коридор.

В пределах досягаемости мерцающего света ничто не двигалось. Гейтхауз безмолвствовал. Рикс медленно пошел в конец коридора и остановился у лестницы, которая вела в Тихую комнату Уолена. Запах разложения, казалось, висел в воздухе плотными слоями. Под ложечкой у Рикса засосало, и он поспешил вернуться. Перед дверью матери остановился и прислушался: внутри тишина. Следующей была комната Кэт. Он подождал снаружи, прислушиваясь, а затем прикоснулся к дверной ручке.

Она была влажной.

Рикс посмотрел на свою ладонь. Та была скользкой от пота. Он медленно повернул ручку и приоткрыл дверь.

Свет проник внутрь и явил кровать с розовым пологом. Кэт спала, лежа к нему спиной; голова покоилась на подушке.

Рикс закрыл дверь. Внезапно зловоние, исходившее от Уолена, резко усилилось. От отвращения он сморщил нос и посмотрел назад, в коридор.

И тут свет упал на ходячий труп, чья серая, туго натянутая кожа, вся в трещинах, источала желтую жидкость. Глаза были готовы выскочить из орбит, а нижняя челюсть отвисла, обнажив почерневшие десны.

Рикс вскрикнул от ужаса и едва не уронил канделябр.

Призрак зашатался на тонких ногах, с гнилых уст сорвался жуткий крик. Рикс увидел сгнившие пеньки ушей и черную трость в руках.

Это был отец.

При тусклом свете Уолен Эшер представлял собой ужасное зрелище — скрюченный полутруп, облаченный в саван из белого шелка. Когда его лицо при крике растянулось, а глаза блеснули влагой, кожа вдоль бесформенного носа лопнула и на ночную рубашку закапала жидкость.

— В чем дело? — закричала Маргарет.

— Назад! — скомандовал Рикс. — Не открывай дверь!

Его голос остановил ее.

Уолен, обезумев, размахивал тростью, круша вазы со свежими цветами.

— О боже, боже! — Кэт выглянула из своей спальни.

Уолен повернулся, зажимая руками уши, и, спотыкаясь, побрел в Тихую комнату. Не сделав и трех шагов, он потерял равновесие и упал ничком. Его тело страшно корчилось.

Во мраке коридора появилась миссис Рейнольдс в маске и перчатках.

— Помогите мне! — приказала она Риксу, наклонясь над Уоленом. — Скорее!

Рикс понял: она хочет, чтобы он помог поднять Уолена, и по коже поползли мурашки.

— Скорее, черт подери! — рявкнула сиделка.

Он поставил канделябр на стол и принудил себя схватить отца за руку. Кожа была влажной и мягкой, как мокрый картон. Когда они подняли Уолена, из его пальцев выпала трость.

— Надо отнести его наверх, — сказала миссис Рейнольдс.

Его доставили в Тихую комнату и в темноте положили на кровать. Рикс сдерживал дыхание и сжимал зубы, чтобы не закричать. Старик свернулся калачиком и застонал.

Выйдя из Тихой комнаты, миссис Рейнольдс закрыла дверь и включила фонарик, направив свет на пепельно-серое лицо Рикса.

— С вами все в порядке? Я могу дать успокоительное, если вы…

— Что он делал в коридоре? — сердито спросил Рикс. — Мне казалось, он не способен ходить.

— Шепотом! — прошипела она. — Пойдем.

Она повела Рикса вниз по ступенькам. Кэт и Маргарет вышли из своих комнат и теперь стояли вместе. В другом конце коридора Паддинг во все горло изъявляла желание узнать, что происходит.

— Закрой рот, шлюха! — прикрикнула Маргарет, и та замолчала.

— Вы уж простите меня. — Глаза миссис Рейнольдс над маской были налиты кровью. — Задремала. Спать-то урывками приходится. Ночью проснулась и обнаружила, что его нет в постели. Пока он сюда спускался, должно быть, все силы потратил. — Она кивнула на канделябр. — Это он из-за света запаниковал, а тут еще крики… — Сиделка сняла маску и зажала ее в кулаке.

— А чего он ожидал? Боже милостивый, я не видел ничего подобного за всю свою жизнь…

Рикс едва справился с волной тошноты и головокружения и был вынужден прислониться к стене, чтобы восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось.

— Вы должны наблюдать за ним каждую минуту! — строго сказала Маргарет. Ее лицо покрывал слой белого крема, а на голове сидела пластиковая шапочка, чтобы сохранить прическу. — И ни при каких обстоятельствах не выпускать из комнаты!

— Простите, — повторила миссис Рейнольдс, — но совсем без сна мне никак. Следить за ним все время невозможно в одиночку. Я же предлагала еще кого-нибудь нанять…

— Вам платят за трех сиделок! — отрезала Маргарет. — И вы понимали, когда брались за эту работу, что будете одна!

— Миссис Эшер, я должна отдохнуть. Сил больше нет. Вот увидите, если посплю два-три часика, все будет в порядке. Может кто-нибудь немного посидеть с ним?

— Конечно нет! Сиделка здесь вы!

— Эдвин, — сказал Рикс. В голове у него понемногу прояснялось. — Позвоните кто-нибудь Эдвину. Он может посидеть с папой.

— Это не его работа, — огрызнулась Маргарет.

— Позвони ему, черт подери! — заорал Рикс, и мать вздрогнула. — Или сама хочешь подняться наверх и сидеть в темноте с… этим существом?

Маргарет шагнула вперед, глаза гневно блеснули. Рикс и глазом моргнуть не успел, как получил крепкую пощечину.

— Не смей говорить так о своем отце, — вскипела мать. — Он все еще человек!

Рикс потер щеку.

— Едва ли, — ответил он. — Благодарите Бога, мама, что вы его не видели. Я снова спрашиваю: хотите ли вы примерить на себя роль сиделки?

Она хотела ответить резко, но заколебалась, зло глядя то на миссис Рейнольдс, то на Рикса. Широкими шагами Маргарет прошла в другой конец коридора и набрала номер Бодейнов.

— Спасибо, — сказала миссис Рейнольдс. — У меня и в мыслях не было, что вашему отцу хватит сил на столько ступенек.

— Куда он шел, как вы думаете? На прогулку?

Рикс посмотрел на черную трость, лежащую на полу, и нагнулся. Когда его рука сомкнулась на трости, как будто сильная судорога прошла по спине. Он выпрямился, рассматривая замысловатую резьбу на морде льва. Она напомнила серебряный круг, который вспыхивал в его кошмарах, но это было не совсем то же. Этот лев не ревел.

Вещь была великолепна. Тут и там на блестящей черной древесине виднелись зазубрины. Трость, более легкая, чем он себе представлял, была так соразмерна и хорошо сбалансирована, что он, вероятно,