«посудины», по-нашему, северному, их можно бы назвать ботиками, но, конечно, суда эти по своему облику, обводам, оснастке — южные, средиземноморские, совсем отличные от наших северных, скандинавского типа, ботов. Возле причалов на прилавках разложена свежая рыба сегодняшнего улова, живая или почти живая, что для нас очень важно. Вот тут настоящий Прованс, Средиземноморье — и в облике, и в речи, и в живости этих рыбаков и рыбачек!

Т. С. Расе называет нам каждую рыбу по-русски и по-латыни. Тут и камбала, и сардина, мерлана, тригла, спарида, огромные угри конгеры, рыба-волк и многие другие. Рыба не дешевая, хотя цены на разные сорта очень разные. Тут же толпятся покупатели — домохозяйки, повара, а нередко и почтенные джентльмены-французы, а также алжирцы, корсиканцы, темнокожие африканцы. Надо сказать, что недалеко от этого маленького рынка в Старом порту расположен большой крытый рыбный рынок, где рыбы гораздо больше, но она привезена еще с вечера и уже не такая свежая.

К моему удивлению и удовольствию, рыбаки отлично понимают мой французский язык и я понимаю их, когда они разговаривают со мной, но ни слова не понимаю, когда они переговариваются между собой на своем, совершенно не похожем на французский прованском языке. Моя задача — купить головы, покупать целую рыбу нам ни к чему. Обращаюсь к веселому нестарому рыбаку, у которого на лотке разложены разные рыбы, разобранные по сортам. Спрашиваю о цене одной из крупных рыб и прошу отрезать мне только голову, за которую я заплачу по весу. Казалось бы, выгодно и ему, и тем хозяйкам, которые будут покупать «чистую» рыбу, без головы. Рыбак весело расхохотался и заявил: кто же купит рыбу без головы, скажут, что тут что-то подозрительное. Я обращаюсь к обступившим нас хозяйкам, говорю, что я, мол, покупаю голову, а вы свидетели, что голова отрезана при вас, можете купить остальную рыбу, вам же выгодно взять рыбу без головы, не платить за менее ценную голову. Хозяйки в сомнении качают головами. То, что я иностранец, вероятно, усиливает недоверие.

Меня выручает стоящий рядом высокий белозубый африканец. Он все сразу понял и велит отрезать голову, которую по весу покупаю я, а он покупает по весу всю тушу без головы и, довольный, уходит. После негра и некоторые хозяйки, расхрабрившись, повторяют явно выгодную им торговую операцию.

Подхожу к другому ларьку, где лежат иные сорта рыб; опять завязывается веселый разговор, на этот раз с торговкой. Опять уговоры, сомнения продавцов и покупателей. Вдруг какой-то хорошо одетый господин, купив мерлана, просит отрезать у рыбы голову и протягивает ее мне, отказываясь от денег за нее. Затем какая-то дама, купив полкилограмма сардин, передает мне весь пакет. Торговка предлагает мне более дешевую рыбу. Весь диалог между мной и продавцами окружающие поняли так, что я бедный человек и не могу себе позволить купить рыбу, так мне делают подарки. Тут я объясняю, что я не бедный человек, но мне вся рыба не нужна, нужны только головы. Раздаются вопросы, а зачем. Я объясняю, что для науки, что я ученый, исследователь. «Вы с русского судна?» — сразу смекнула рыбачка. Слух о советском научно- исследовательском судне, стоящем в порту, уже распространился среди рыбаков. Все сомнения исчезли, все стало понятно. Ученые вообще странные люди, а русские, наверно, особенно. Но тайна рассеялась. А традиционное для французов хорошее отношение к русским, особенно теперь, после войны, когда они знают, что это русские помогли разбить проклятых бошей и освободить Францию, сразу изменило положение дел. Хозяйки наперебой, покупая рыбу, просят торговку отрезать головы для меня. Скоро моя сумка наполнилась головами разных видов рыб. Их было гораздо больше, чем было добыто нашими тралами.

Чтобы сохранить мозг в свежем виде, мы, довольные, взяли такси и поспешили на судно. До вечера хватило у меня и Лидии Фоминичны работы по извлечению, взвешиванию и консервации мозга, а Т. С. Рассу и А. П. Андриашеву пришлось немало потрудиться, определяя по головам видовую принадлежность рыб.

Опыт «базарной» ихтиологии оказался настолько удачным, что мы повторили его в других портах захода — Барселоне, Лиссабоне, Сеуте, правда с переменным успехом. Но об этом в свое время.

Марсельский залив вдается в северный берег обширного Лионского залива между мысом Круазет (с востока) и мысом Курот (с северо-запада). На восточном берегу залива расположен город Марсель, а около него крупнейший на Средиземном море порт Франции. Портовые сооружения тянутся вдоль подножия холмов почти на 5 миль. Марсельский порт включает аванпорты Ла-Жольетт и Северный и шесть бассейнов. Кроме того, сохранились Старая гавань, Старый порт. Бассейны порта сообщаются между собой проходами и защищены с моря волноломом. Между бассейнами протянулись широкие молы, оборудованные причалами. Общая длина причальной линии — 21 км.

Марсельский порт хорошо оборудован для любых операций; он может обеспечить суда всеми видами топлива, водой, продовольствием, ремонтом. Старый порт служит для мелких судов, рыболовецких баркасов, яхт, прогулочных катеров. Под входом в Старую гавань теперь прорыт подводный, ведущий в порт автодорожный тоннель, над которым глубина 7 м.

Марсель — второй по численности населения (2 млн. жителей) город Франции. В нем много промышленных предприятий — судоремонтных, авиационных, машиностроительных, нефтеперегонный и химический заводы, старинный мыловаренный завод, изготовляющий знаменитое марсельское мыло.

Марсель, как и весь Прованс, очень отличается от остальной Франции, и прежде всего от Парижа. Чтобы передать особенность Прованса ярко, образно, т. е. художественно, надо обладать талантом Альфонса Доде и быть уроженцем Прованса. Чтение «Тартарена из Тараскона» даст лучшее представление об этом крае и его людях, чем скучные строки случайного путешественника. Я был в Марселе три раза, и, хотя эти визиты были короткими, знакомство с марсель-цами придало мне смелость при необычных коммерческих операциях на базаре в Старой гавани.

Марсель — самый древний из французских городов. Его прародительница Массалия была основана греческими мореходами и купцами из Малой Азии около 600 г. до н. э. Предприимчивые жители Массалии создавали торговые пункты вдоль побережья — на запад, к Испании, и на восток, до района Монако, основали города Арль, Ниццу, Ним, Антибы, а также проникали в глубь страны.

В X–XI вв. здесь развивались судостроение и торговля. В XIII в. богатая Массалия, теперь уже Марсель, откупила свою независимость и образовала самостоятельную республику.

Графы Прованские долго признавали ее независимость, но в 1245–1250 гг. граф Карл Анжу заставил признать свое господство над Марселем. При прованском короле Рене Марсель стал расцветать. В это время, в XV в., была основана знаменитая фабрика хозяйственного марсельского мыла, работающая до сих пор. Только в 1481 г. Марсель и весь Прованс вошли в состав Французского королевства.

Марсель восторженно приветствовал французскую революцию. Около 500 марсельских волонтеров, маршируя на Париж, избрали своей походной песней военную песнь Рейнской армии с музыкой Руже де Лилля, сочиненной в Страсбурге. Эта песня стала национальным гимном революционной Франции — «Марсельезой». Во время революции народ Марселя пытался восстать против правления Конвента, но был жестоко подавлен силой оружия комиссарами Конвента (Баррес и Фрерон). После 9-го термидора в городе установился жестокий белый террор — истребление пленных якобинцев в форте Сен-Жан. В связи с объявлением Наполеоном континентальной блокады Англии торговля Марселя сильно упала.

В период второй мировой войны немцы оккупировали Марсель, который был одним из центров Сопротивления. Оккупанты взорвали весь район мелких узких улиц около Старого порта и все портовые сооружения. После войны Марсель стал быстро восстанавливаться и расти.

Еще сутки мы постояли в Марселе. Принимали гостей, рассказывали о работах «Витязя», показывали корабль.

На 18 часов 12 марта назначен отход. Около нас в порту стоят огромные танкеры: один под флагом Либерии, другой под флагом Панамы, третий греческий. Либерия, Панама — это все «липа». Суда американские, но судовладельцам выгодно регистрировать корабли как принадлежащие этим республикам, так как там за это надо платить ничтожную сумму.

В 18 часов начали сниматься, отдали швартовы. Два буксира с темнокожими матросами оттаскивают «Витязя» от причала и тащат к выходу из порта. Выходим в море, в Лионский залив.

В 20 часов радист принимает предупреждение об ухудшении погоды. Дует мистраль — береговой ветер с северо-запада, резкий при ясном небе. Заходящее солнце освещает золотую статую богоматери. Замигал красный огонек маяка у входа в Старый порт, другой маяк — на островке среди моря. В полумраке сливается с морем остров Иф, на котором высится замок Иф. Уходим на юго-запад по Лионскому заливу. Ночью должна быть станция на Балеарском полигоне, в районе Балеарских островов Мальорка и