дней все должно прийти в норму. При условии отдыха. Рекомендую понаблюдать за ней двадцать четыре часа, чтобы предупредить появление новых симптомов. Единственный возможный риск – посттравматический синдром.

– В чем это проявляется?

– Головные боли, головокружение, бессонница, раздражительность, возбуждение, депрессия, личностные изменения. Но, повторяю, отдых и спокойствие ускорят выздоровление.

– Почему бы уж сразу не отправить ее в швейцарский санаторий? – раздраженно съязвил Санако.

– Двадцать четыре часа. Это все, что я у вас прошу. Потом можете ее забирать.

– Буду здесь завтра утром, – заявил капитан.

Санако терял хладнокровие на глазах. Сдержанность, характеризующая японское поведение, давалась ему с трудом. Особенно в этом деле. Врач и его свита покинули палату.

– Ты это всерьез насчет инопланетян? – спросил Натан Сильви.

– Когда люди чего-то не понимают, они склонны приплетать сверхъестественное.

– Не обращайте все в шутку, – добавил Санако. – Маленькие зеленые человечки всегда вызывают смех у рациональных умов. Но я пока не вижу, кто другой способен похитить в разных точках планеты и за такое короткое время столь важных женщин. Причем не оставляя никаких следов.

– След прямо перед нами, – сказала Сильви.

– Зачем кому-то понадобились эти женщины? – спросил Санако.

– Вы сами ответили: потому что они важны.

Их взгляды обратились к совершенно безучастной незнакомке.

– Есть кое-что, чего я вам не сказал, – признался капитан.

– Что именно?

– Мы дали послушать запись ее тарабарщины в лингвистическом колледже. Они там определенно сошлись во мнении, что такого языка нет на Земле. И никогда не было.

Гэбриэл Стил имел привычку вставать очень рано и завтракать, прежде чем покинуть свою виллу на озере Вашингтон и отправиться на работу. Он вел машину, не считаясь с ограничением скорости, это была бунтарская черточка в его характере. Добравшись до Редмонда, припарковался на автостоянке перед штаб-квартирой своей компании, на своем персональном месте, и, здороваясь по пути со своими служащими, называя каждого по имени, направился в свой кабинет, стены которого украшали портреты таких знаменитостей, как Эйнштейн и Леонардо да Винчи. Отсюда он обменивался мэйлами с сотрудниками. Вечером возвращался поздно, с дочерью общался мало. По выходным играл в бридж, собирал мозаики, катался на водных лыжах или вместе женой Салли брал уроки пения. А в воскресенье, когда она уходила в церковь, изменял ей с Таней. Он часто находился в разъездах, любил читать перед сном, встречать Новый год в Палм-Сврингс и у своей сестры, в Сэнксдживинге.

Гэб вея жизнь, которую мог бы вести, наверное, любой средний американец, с той только разницей, что его вилла занимав три тысячи семьсот квадратных метров, в гараже стояло несколько машин стоимостью в сто тысяч долларов, а библиотека содержала тысячи томов, среди которых имелся и «Кодекс» да Винчи, оцененный в тридцать миллионов долларов. Его личное состояние равнялось сумме состояний ста шести миллионов наименее богатых американцев, а имя постоянно мелькало во всевозможных рейтингах, причем в самом верху. Он даже возглавлял вместе с хозяином «Дженерал электрик» список VIP-персон (как вчерашних, так и сегодняшних), отобранных по таким критериям, как «широта видения, новаторство, лидерство, харизма и первопроходческий гений», обогнав Иисуса Христа Эйнштейна и Леонардо да Винчи, тех самых, чьи портреты украшали его кабинет.

Но, если отвлечься от нескольких лишних нулей, дни Гэбриэла Стила проходили так же, как и у всех. Кроме того первоапрельского воскресенья. В первые секунды он подумал было, что это розыгрыш. К несчастью, все оказалось не так. Салли ушла в церковь вместе с их дочерью, слуги взяли выходной. Таня была с ним в одной из двенадцати спален виллы, в той, что выходила окнами на озеро. Пятьдесят квадратных метров, отведенных для адюльтера. В стихотворении, написанном Гэбом, утверждалось, что Таня красивее Джоконды, умнее пакета компьютерных программ, капитальнее Капитолия. Следуя ритуалу, они сначала занялись любовью, а потом прыгнули голышом в бассейн олимпийских размеров, украшенный мозаикой из микросхем и весь в кремниевых отблесках. В тот день Таня не вынырнула обратно. Он вглядывался в металлизированную воду, нырял, обследовал дно. Но, будучи посредственным пловцом, вскоре оставил это занятие и вылез из бассейна, чтобы окинуть его взглядом. Впервые за пятьдесят лет он вынужден был признать нечто иррациональное, не поддающееся логическому объяснению, непостижимое: Таня Форрест растворилась в бассейне.

Стоя в больнице перед автоматом с напитками, Натан и Санако спорили о методе, который надлежит применить. Первый рекомендовал эмпатию. Второй – допрос по всем правилам. Капитан предостерег его от любой попытки помешать работе полиции. Завтра же подозреваемая будет заключена в камеру и обработана как надо. А пока он поставил двух человек перед дверью и двоих на выходе из больницы. Третья пара будет следить за окнами ее палаты из машины на улице.

– Что в ней такого особенного, что ты не хочешь с ней расставаться? – спросила Сильви после ухода Санако.

– Она бесценна.

– Почему ты отстраняешь Санако?

– Это расследование ему явно не по росту, да и начальство на него давит. Вот он и не дотягивает.

– А ты дотягиваешь?

– Знаю, как дотянуть.

– Объясни.

– Для этого мне понадобится твоя помощь.

– Ты мог рассчитывать на нее с самого начала.

– Но тут дело довольно щекотливое.

– Что за дело?

– Побег.

Натан приветствовал поклоном двоих полицейских, стоявших по обе стороны двери, и вошел в палату незнакомки.

– Я вытащу тебя отсюда, – сказал он ей. – Мы оба ищем одно и то же. Вместе у нас будет больше шансов. Все, что тебе надо сделать, это следовать за мной.

Она пристально смотрела на него, не шевелясь. Натан позвал полицейских, те явились друг за другом. Прямой удар в солнечное сплетение согнул пополам первого и вывел из равновесия второго, довершившего падение после кругового удара ногой. Натан запер дверь, стащил униформу с того, что поменьше, и напялил ее на узницу, которая держалась словно кукла – не сопротивляясь, но и не облегчая ему задачу. Он надел ей фуражку, темные очки и повел за руку на первый этаж.

Двое других подчиненных Санако комментировали видеоклип Шакиры, который как раз показывали по телевизору в холле.

– Уходите? – спросил один из них.

– Капитан вызвал. Меня и одного из своих людей. Не дает даже раны толком залечить.

Он кивнул на свою ногу, которую нарочито приволакивал.

– Присматривайте за девицей, – сказал Натан, показав на лифт.

– Не беспокойтесь, не упустим. Тем более что во время погони на вас теперь особо рассчитывать не приходится.

Незнакомка поняла его маневр, поскольку была уже снаружи. Он догнал ее на автостоянке. Оставалось только проскочить мимо полицейских в машине. Тот, что сидел за рулем, вылез им навстречу.

– Куда собрались?

– Санако вызвал, – сказал Натан. – И одного из своих людей.

– Пешком?

– Сядем в метро, так будет быстрее.