обманчивой громаде хаоса.
Несмотря на веселую усмешку Хаккетта, Скотт продолжал молчать, глядя вперед с каменным лицом.
— Другими словами, доктор Скотт, порядочная сволочь эта солнечная активность. Кто знал, что мы попадем в такую переделку? — Хаккетт встал, машинальным движением рук расправляя складки на брюках. — Простите, мне нужно в уборную.
Он шагнул в проход, к великому беспокойству Новэмбер.
— Я ведь сказала: туда никому не…
Скотт метнул в нее многозначительный взгляд и махнул рукой. Пусть, мол, придурок сам проверит.
Хаккетт раскрыл дверь кабинки, и Скотт заглянул внутрь. Уборная была сплошь заляпана омерзительной желтой слизью. На алюминиевую перегородку налипли куски наполовину переваренной пищи. Как Хаккетт ни старался, он не смог не отшатнуться, когда жуткий запах ударил ему в нос.
Губы Скотта медленно растянулись в улыбке.
— Между прочим, это был Будда, — сказал он словно мимоходом, хотя довольно громко, чтобы Хаккетт его услышал.
На физиономии Хаккетта отразилось страдание.
— Где был Будда?
Он задержал дыхание.
— Притчу о мудрецах и слоне рассказал Будда. Мудрецов, кстати, было четверо.
— М-м… спасибо, — отстраненно произнес Хаккетт, входя в кабину.
Скотт принялся рассматривать его блокнот, изучая записи, но вскоре пожалел об этом. Напротив каждого расчета красовался рисунок. Взрывающееся Солнце. Глобальная катастрофа на земле. В самом низу страницы чернела надпись:
Скотт отложил блокнот.
— Нет, черт возьми! — пробормотал он.
ЦЕРН
В конце Четвертого Солнца (Эпохи), дабы спасти мужчину по имени Кошкош и женщину, Шочикецаль, от потока воды, обрушившегося с неба, бог Тескатлипока велел им построить лодку. Они вышли на сушу на вершине горы, где обосновались и обзавелись многочисленным потомством. Дети оставались немыми до тех пор, пока голубь на дереве не наделил их даром речи. Но заговорили они на разных языках, поэтому не могли друг друга понимать.
Проверка благонадежности.
Уровень 3
Март в Швейцарии теплом не баловал. Это было первое, на что Новэмбер Драйден обратила внимание. Потом на то, что разговаривают тут на нескольких языках — французском, итальянском, немецком и английском. Швейцария — малюсенькая страна, ютящаяся меж Францией, Италией, Лихтенштейном, Германией и Австрией. Совсем не похожа на Миссисипи.
ЦЕРН располагался под Женевой, на берегах озера Леман, у самой французской границы, недалеко от Монблана. Это был город научных достижений без стен и ворот — с обилием дорог и магистралей. До ЦЕРНа Новэмбер, Скотт и Хаккетт доехали за каких-нибудь десять минут.
Войдя в просторное фойе, Новэмбер прочла устрашающие синие, надписи:
ПОДГРУППЫ:
Физический анализ
Поверхностный монтаж
Электрон-позитронный коллайдер
Сцинтилляторы
Мюонные камеры
— Добро пожаловать в царство Большого адронного ускорителя, — гордо провозгласил Хаккетт, проводя Новэмбер и Скотта мимо охраны. — Диаметр его кольцевого туннеля двадцать семь километров, расположен под землей, на стометровой глубине. Пучки протонов бегут по нему почти со скоростью света. Величайшее в современном мире чудо!
— Не вижу никакого смысла, — пробормотал Скотт.
— Не видите смысла? Субатомные частицы, квантовая механика, строительные блоки Вселенной. Опасно, безумно интересно. Это вам не ботанику изучать: элементарные частицы — нечто необыкновенное.
— Что-то вроде вас, — заметила Новэмбер.
Хаккетт ненатурально улыбнулся.
— Умно, — сказал он. И вдруг до странного посерьезнел. — Когда заставляешь элементарные частицы сталкиваться, то не разрушаешь их, а лишь создаешь новые. О таком вы наверняка и не слыхивали. Представьте, что у вас две клубничины, вы ударяете их друг о друга. И получаете не повидло, а целый салат, составляющие которого даже
Новэмбер смерила его взглядом.
— А что вы ищете? Нечто особенное? Типа яблока?
— Гравитон, — ответил Хаккетт. — Найдешь гравитон, покоришь силу тяжести. Покоришь силу тяжести, завладеешь Вселенной. Завладеешь Вселенной…
— Станешь Богом, — договорил за него Скотт.
Хаккетт пожал плечами.
— Неизученным остался лишь этот гигантский пласт знаний. На мой взгляд, в нем заключается громадный смысл.
— Я сказал, не вижу смысла не в нем, а в нашем сюда приезде. — Скотт взглянул на часы. — Встреча назначена на семь, так ведь?
— Доктор Скотт и доктор Хаккетт, если не ошибаюсь?
Скотт, Хаккетт и Новэмбер одновременно повернули головы и увидели приближающихся трех человек. Двое были определенно гражданскими, третий — военный. Армию таки привлекли, как и предупредил Хаккетт. Он не удержался, наклонился к Скотту и прошептал:
— Ну, что я говорил?
У одного из гражданских была борода, у второго длинные жидкие каштановые волосы и небольшие очки с круглыми стеклами в золотой оправе. Серый свитшот болтался на нем, точно снятый с плеча вдвое более крепкого парня, — создавалось впечатление, что этот тип только тем сейчас и занимается, что над чем-то размышляет, а о прическе и прочих житейских делах напрочь забыл. Он рванул вперед, во весь рот заулыбался и принялся крепко пожимать и трясти руки вновь прибывшим, уделяя каждому намного больше времени, чем требовалось. Когда очередь дошла до Скотта, длинноволосый в порыве выразить двойную благодарность схватил его пятерню обеими руками, словно намереваясь никогда больше ее не отпускать.
— Боб Пирс. Очень рад с вами познакомиться, доктор Скотт. Слежу за вашей работой долгое время.
— Спасибо, — ответил Скотт, пытаясь высвободить руку. — Позволите?
Он буквально выдернул ее из тисков Пирсовых пальцев.
Тот внезапно смутился.
— О, простите. Простите, пожалуйста. Знаете… гм…
Подошли двое других.
— Майор Лоренс Гэнт, экспедиционные войска ВМФ, — представился офицер в военной форме. — А это Ральф Мейтсон, представитель корпорации «Рола».
