кружимся в танце, среди зажженных свечей, и все взоры устремлены на нас.

И семь арф.

И Нью-Йоркский филармонический оркестр.

И икра… и устрицы… и коктейли…

— Ребекка, с вами все в порядке? — Это мистер Фергюсон заметил выражение моего лица.

— Кажется, она немного ошеломлена, — смеется Робин. — В голове не укладывается, верно?

— Да… пожалуй.

Я делаю глубокий вдох и на мгновение отворачиваюсь. Безусловно, все прекрасно, но не надо позволять этому увлечь меня. Конечно, это блеск и роскошь, но я им не поддамся. Решила выйти замуж в Англии — там и выйду. Конец истории.

Только… нет, вы только посмотрите на это!

— Присядьте. — Робин указывает на золоченый стул. — Я понимаю, вам кажется, что времени еще хоть отбавляй. Но график у нас очень напряженный… И я хотела выяснить, каковы ваши представления о свадьбе. Есть какие-нибудь фантазии? Что вы считаете истинной романтикой? Многие мои клиенты обязательно вспоминают Скарлетт и Ретта или Фреда и Джинджер… — Она смотрит на меня блестящими глазами, карандаш выжидательно завис над страницей.

Все заходит слишком далеко. Пора сказать этой женщине, что я выйду замуж не здесь. Что ничего из задуманного не осуществится. Давай, Бекки. Возвращайся к реальности.

— Я…

— Да?

— Мне всегда нравился финал «Спящей красавицы», когда они танцуют вместе, — слышу я собственный голос.

— Балет! — одобрительно восклицает Элинор.

— Нет, вообще-то… диснеевский мультфильм.

— О… — Вид у Робин несколько озадаченный. — Мне придется его снова посмотреть! Что ж… Уверена, это будет восхитительно…

Она строчит в своем блокноте, а я прикусываю губу.

Пора с этим кончать! Ну же. Скажи что-нибудь!

Но рот у меня почему-то остается закрытым, Я озираюсь по сторонам, смотрю на потолок с лепниной, на позолоту, на мерцающие канделябры. Робин прослеживает за моим взглядом и улыбается.

— Знаете, Бекки, вы очень везучая девушка! — Она пылко сжимает мою руку. — У вас будет самая веселая свадьба!

Поговорим серьезно. Разумеется, я не собираюсь выходить замуж в Нью-Йорке. Нет, конечно. Об этом и думать нечего. Я выйду замуж, как и собиралась, дома, с прекрасным шатром в саду. Нет никаких оснований менять эти планы. Абсолютно никаких.

Разве что…

Черт. Допустим — только допустим! — что кое в чем Элинор права.

Свадьба ведь действительно бывает не каждый день, так? Это вам не день рождения, не Рождество. Венчаются один раз. И если выпадает шанс сделать это событие незабываемым, то, пожалуй, за такой шанс нужно хвататься.

А прошествовать перед четырьмя сотнями гостей, под звуки струнного оркестра, в фантастическом цветочном убранстве — действительно будет незабываемо. А потом всем скопом усесться за немыслимый обед. Робин дала мне несколько вариантов меню — ничего себе! Розетка из омара по-мэнски… Консоме из дичи с кнелями из фазана… Дикий рис с кедровыми орешками…

Конечно, в Оксшотте и Эштеде неплохие продуктовые лавки, но вряд ли там разбираются в кедровых орешках. (Я и сама, если честно, не разбираюсь. Но мне-то и не надо.)

И возможно, Элинор права и в другом: наверняка мама будет только признательна, если ее избавят от утомительных хлопот. Ну да. Вдруг это для нее непосильный груз и она уже сама не рада, что взвалила его на свои плечи? А если мы поженимся в «Плазе», ей и делать ничего не понадобится — только прийти на праздник. К тому же маме с папой не придется тратиться… То есть для них же лучше!

И вот на обратном пути в «Берниз» я извлекаю свой мобильник и набираю номер моих родителей. Мама снимает трубку, слышится финальная мелодия из «Криминального часа» [10], и внезапно меня охватывает тоска по дому. Представляю себе, как мама и папа сидят там, за опущенными шторами, и уютно мерцает огонь в газовом камине.

— Привет, мам!

— Бекки! — восклицает мама. — Как я рада, что ты позвонила! Я пыталась тебе переслать по факсу меню из службы доставки, но у тебя аппарат не работает. Папа спрашивает, давно ли ты проверяла картридж,