рослыми по контрасту с теми, кто стоял перед ними по другую сторону огня, — матросами «Дыхания Святого Этьенна», захваченными в плен.

Моряки бросили на вновь пришедших испуганные, умоляющие взгляды. Хотя в течение долгого плавания Томас часто руководил их молитвами, сейчас в спасении нуждались отнюдь не их души. Ведь это Джанни Ромбо убил их капитана, Ферро, когда тот отказался плыть вверх по реке. Именно Джанни и стал причиной их пленения. Однако он же спас их всех от верной и ужасающей гибели. Всех, кроме несчастного Анжелема. Теперь Джанни был их единственной надеждой. Даже старый мастер по парусам, Фроншар, склонил голову, когда молодой человек-замер в конце шеренги.

У каждого из туземцев имелась длинная трубка — как та, что взял с собой Сожженные Волосы. Словно по сигналу, они подняли их и сделали через них глубокий вдох. Когда Джанни и Томас заняли свои места, в сторону крыши были направлены густые струи. Ничто больше здесь не шевелилось, только плавающие в воздухе клубы дыма. А единственным звуком в ней стало частое дыхание пленных.

Самый пожилой из старейшин, чья густая седая шевелюра была перехвачена на лбу лентой из змеиной кожи, сделал знак Сожженным Волосам. Он произнес несколько слов. Их проводник кивнул и повернулся.

— Ганеодио, которого вы, наверное, назвали бы Красивым Озером, — главный сахем нундаваоно, племени Великой Горы, нашего народа. Он велел мне говорить с вами и сказать мысли совета. А потом мы выслушаем ваши мысли.

Замолчав, он кивнул старейшине, который тут же снова заговорил. Томаса моментально успокоили интонации его речи. Хотя он не понимал ни единого слова, она была мелодичной. Подъемы и падения голоса, плавное течение фраз указывали на хорошо взвешенные мысли, которые излагались весьма красноречиво. Когда Томас — начинающий иезуит — изучал великих римских ораторов, таких, как Цицерон и Катон, он наслаждался красотой латинского языка, если им пользовались талантливые учителя. Однако неожиданно он почувствовал, что мало кому из знаменитых риторов античности удалось бы сравняться с выступающим сейчас человеком.

Перевод, по необходимости, был бледным и обрывочным подобием этой дивной речи. Однако и Томас, и Джанни поняли, что прибыли в переломный момент войны своих хозяев с их давними врагами, которые обитали на плодородных землях на противоположном берегу огромной реки. Великий Дух благословил костяные ножи, боевые пальцы и луки своего избранного народа — и они сожгли дотла немало вражеских домов. Поселок за поселком превращался в пепел, и вот теперь эти враги (оратор назвал их тахонтенратами, племенем Белоухого Оленя) были оттеснены к своему последнему, самому крупному поселению под скалами. Был послан зов братьям по союзу — ибо племя Великой Горы является одним из пяти могучих объединившихся племен. На призыв ответили самые умелые воины. Вскоре их будет достаточно для того, чтобы разгромить воинов врага, поработить тех, кто не погибнет в сражении, и захватить их земли — и те, что под скалами, и те, что вдоль всей реки. Таково предназначение его народа, пел вождь. Томас услышал, как его речь достигла кульминации, последней, растянутой, торжественной ноты, и, когда она повисла в воздухе, словно дым, остальные вожди единодушно выкрикнули:

— Хау!

Рассказ Сожженных Волос приостановился на этом крике, а потом продолжился: старейшина представил своим гостям еще одного человека. Вперед вышел новый индеец, такой же высокий и мускулистый, как остальные, со сложной татуировкой. Особое внимание привлекал один узор — змея, вытянувшаяся от затылка к лицу, раздвоенный язык которой обвивался вокруг левого глаза мужчины.

Сожженные Волосы быстро прошептал:

— Это — Таване. «Черный Змей» на вашем языке. Когда-то он был из нашего племени, потом его захватили в плен, но наши враги оставили его в живых, как мы оставили вас. Он стал одним из них. А теперь он отвернулся от своих названых братьев. Он рассказывает нам их планы. Он надеется на награду, когда мы победим.

Томас услышал, как Сожженные Волосы говорит о незнакомце, и заметил перемену в старейшинах.

«Они используют этого человека, этого шпиона, — подумал он. — Но они находят это отвратительным. Бесчестным».

Черный Змей заговорил — и, похоже, у него были для старейшин новости. Сожженные Волосы пересказал им основное. Похоже было, что враги почти сдались, хотя некоторые воины все еще делали вид, что полны ярости и желания сопротивляться. Слишком много народа пришло из сожженных поселков, и всем не хватает еды. Они оказались в ловушке, они голодали и почти лишились надежды. Но несколько дней назад случилось нечто возродившее их веру. Появился человек, который назвался одним из Охотников Рассвета, уехавшим с их великим вождем, Доннаконной. Он вернулся с оки Доннаконны, камнем силы. И теперь многие, особенно члены рода Медведя, уверены, что он пришел, чтобы спасти их. С ним женщина из племени бледных воров. Черный Змей и его жена считают ее колдуньей. По словам Черного Змея, вместе они обладают могучим волшебством, потому что дали нашим врагам новую надежду. Черный Змей отступил назад, и воцарилась тишина, которую нарушало только возобновившееся посапывание трубок. А потом вперед выступил Джанни в сопровождении Сожженных Волос. Уходящий День произнес несколько слов, кратко объяснив, что этот человек — тот, которого знают под именем Молодой Пес. В его вигваме за Большой Водой висит множество скальпов, добавил вождь.

Говорить через переводчика было трудно, но Джанни удалось передать свои основные мысли.

Томас с горечью услышал, как Джанни подтверждает, что Анна — колдунья. При этом ужас пробежал даже по спокойным лицам старейшин, сидевших напротив говорившего. Похоже, в Новом Свете ведьм боятся не меньше, чем в Старом. А потом Джанни добавил, что эта колдунья привезла с собой сильный оки — кости мертвой чародейки, которая убила в своей стране множество людей. Очень важно, чтобы этот оки увезли обратно через воду вместе с ведьмой. Именно для этого они сюда и явились. Если племя Великой Горы поможет Джанни совершить это, то он будет рад оказать им ответную услугу. У него есть много огненных палок, по одной для каждого вождя, сидящего здесь. И еще одна большая огненная палка стоит на его каноэ. Джанни научит своих друзей пользоваться этим оружием. Черный Змей заговорил снова. Его слова были переведены только для Джанни — и заставили того улыбнуться. А потом тот старейшина, который так благозвучно говорил вначале, снова вступил в разговор. Его слова не были переведены, но получили одобрение всех остальных вождей. Похоже, он подводил итог — и, после нового общего крика согласия, роль пленников в собрании закончилась. Их вывели наружу и неожиданно оставили одних. Сожженные Волосы вернулся обратно на совет.

Иезуита и его товарища тут же окружила команда моряков Все они забрасывали Джанни вопросами. Он стоял посреди возбужденных людей, отвечая каждому по очереди.

— Мы заключили договор. Они нас не тронут. То оружие, которое я взял на борт, я обменяю. Нет, вы можете обменивать что-то другое — на меха или на то, что захотите.

Вопросы продолжились.

— Хватит! — крикнул Джанни.

Вокруг них уже скопилась толпа любопытных жителей деревни. Мужчины пыхтели трубками, дети поддразнивали друг друга, сговариваясь подскакивать к незнакомцам, а потом опрометью бросаться прочь.

— Давайте вернемся на корабль, — предложил Джанни.

Матросы издали крик облегчения и побежали из деревни, сопровождаемые стайками хохочущих детей. У Томаса болело колено, так что ему не сразу удалось догнать на тропе своего молодого спутника.

— О чем ты договорился, Джанни?

— Тебе этого знать не нужно.

— По крайней мере, я слышал, что ты попросил оставить свою сестру живой.

— Да. Думаю, у меня на руках уже достаточно крови моих близких. Ты согласен?

Он впервые упомянул о смерти отца в Сан-Мало. Судя по виду Томаса, иезуиту хотелось что-то ответить на это, но Джанни пошел вперед.

Томас старался не отставать.

— Но что ты говорил об «огненной палке» нашего корабля? Ты ведь не имел в виду пушку?

— Конечно. — Джанни улыбнулся. — Я решил, что мы могли бы помочь нашим новым друзьям корабельным Фальконетом.