желание покажется слишком очевидным? Возможно, от нижнего белья прок все-таки есть… но она не могла ни о чем больше думать: он целовал ее, крепко, нежно, зарываясь руками в ее одежду.

Отлично. Ей не придется…

Ой! Его ладони вновь были на ее ягодицах, плотно прижимая ее тело к его стволу.

— Мы подходим друг другу, — пробормотал он, впиваясь в нее языком, сжимая пальцы на мягких кружевах, прикрывающих ее тело.

Он держал ее за ягодицы и медленно, приятно прижимал к своему телу. Ей было хорошо и спокойно.

— Я хочу большего… — Он начал стягивать с нее нижнее белье. — Намного большего… Ты хочешь меня, Элизабет?

— Да.

— Тогда позволь мне…

— Слишком рискованно… ты не запер дверь…

— В моей комнате…

— Сейчас?

— Если ты хочешь… — Он прижал свой эрегированный пенис к ее животу.

Ой-ой, слишком опасно. Никакого секса. Надо его отвлечь.

Она сымитировала сладострастный стон.

— Так приятно ощущать твои руки там, внизу.

— Насколько приятно?..

— Я обожаю, когда ты меня так ласкаешь.

— Твоя попка такая возбуждающая.

— Я чувствую, насколько ты возбужден.

— Хорошо. Почувствуй еще сильнее. — Он прижался к ней.

Время обратить внимание на его пенис.

— Я знаю, как почувствовать сильнее.

Она вновь ощутила робость. Надо что-то делать. Она просунула руку между ног Питера и сжала его плоть.

— Намного сильнее.

— Элизабет… — Его голос звучал все настойчивее.

Может быть, не стоило ей так делать?

— Не здесь, Питер. Не здесь.

— Когда? Где? Я хочу тебя сейчас…

— Но мы не можем…

— Ты меня так сильно возбудила, завела, а теперь «мы не можем»?

— Мы обязательно будем любить друг друга, — пообещала она.

— Когда? Где?

Бам-бам-бам! Дверь распахнулась, и, когда через секунду в комнату вошел Николас, Элизабет уже стояла у окна, поодаль от Питера.

— Я прошу прощения. Я не знал, что здесь кто-то есть.

— Здесь никого нет, — язвительно сказал Питер. — Мы с Элизабет просто вспоминали прошлые времена. А сейчас я отправлюсь на конную прогулку. — И он гордо покинул комнату.

— Вот так случай! — воскликнул Николас. — Моя лучшая кобылка довела этого пони до пены у рта, и теперь он отправился вымещать свое настроение на моих лошадях.

Моя… Кобылка…

— Я делала то, что ты сам мне сказал, — попыталась защититься Элизабет.

— Я не ожидал, что ты потащишь его в постель дважды за один день, — обвиняюще сказал Николас. — Оставь немного пыла для меня, Элизабет. Я не заметил никаких сигналов с твоей стороны сегодня. Но в первый день я и не ожидал их увидеть. В любом случае произошло именно то, что я и предсказывал: у твоих ног двое страждущих мужчин, молящих о соитии с тобой.

— Я не вижу, чтобы второй мужчина умолял меня.

— Я всегда в твоем распоряжении, Элизабет.

— Сложно назвать твои слова мольбой.

— Какая еще мольба? После прошлой ночи ты должна, раздвинув ноги, лежать на спине и умолять меня.

— Сейчас как раз такая ситуация — где ты хочешь и когда ты хочешь? — с отвращением спросила она.

— Хочется верить. Запри дверь, Элизабет.

Она впилась в него взглядом.

— После прошлой ночи я решил иначе, но… Мужчина живет мечтами, как и его член. Иди. Запри дверь.

— Так просто?

— Так просто. Запирай.

Прозвучал тон, не терпящий возражений. В любом случае она всегда могла выпрыгнуть из окна, если бы события приняли нежелательный оборот.

Николас казался недовольным.

— То, что ты не можешь дать русскому, ты отдашь мне.

Она ненавидела его за то, что он передразнивал ее. И себя за то, что позволяла ему указывать, где и когда заниматься любовью с Питером. Наверное, нужно было выбежать из комнаты, разыскать Питера и отдаться ему.

Привлекательная мысль. Почему бы и нет? Какая между ними была разница? В конце концов, твердый пенис — это твердый пенис. Питер мог бы довести ее до оргазма так же просто, как и Николас. Более того, она любила Питера.

И у нее не было доказательств состоятельности Николаса в постели.

— Какая ты все-таки непостоянная… продолжаешь думать о русском после прошлой ночи.

— Мне не стоило тебя слушать. Нужно было ему позволить взять меня сегодня утром.

— Зачем? У тебя есть я. — Он снял брюки. — А его оставь для замужества.

И вот перед ней предстал его член — массивный, жесткий, вибрирующий, с толстой головкой, длинный и сильный, как он и обещал, как он и предлагал.

Она потянулась, чтобы коснуться его, но Николас отвел ее руку.

— Не трогай меня. Я кончу, если ты ко мне прикоснешься.

— Ну и что?

— Я не расходую свое семя зря. Либо я извергну его в твою вагину, либо сохраню до лучших времен.

Он наклонил свой пенис, и Элизабет почувствовала, как напряглось ее тело.

— Я готов обслужить тебя прямо сейчас. — Он погладил свое орудие.

У нее пересохло в горле; она почувствовала сокращение своих мышц и поток своих соков. Элизабет не могла оторвать взгляд от его сильных пальцев, манипулирующих членом.

— Ты сказала, что хочешь, чтобы по тебе сохли двое мужчин. Итак, у тебя есть двое мужчин, задыхающихся от желания трахнуть тебя. Но сейчас здесь я, и удача улыбнется именно мне.

Он выждал еще мгновение, продолжая ласкать свой пенис.

— Что насчет денег? — спросила Элизабет. Он остановился, затем начал прятать восставшую плоть обратно в брюки.

— Ах да. Деньги. Плата за оказанные услуги. Дай только мужчине вкусить секса совсем немного и можешь делать с ним что угодно. Ты способная ученица, черт побери. И я сам порекомендовал тебе такую стратегию. Но в последний раз я допускаю, когда ты отказываешь мне под предлогом денег, Элизабет. Итак, сумма, эквивалентная четверти твоего дохода, будет ежемесячно перечисляться на твой счет начиная со следующей недели. Мы с тобой подпишем бумаги; я уже послал за нотариусом. Он прибудет в течение двух дней. Меня не интересует, на что ты будешь тратить деньги. Но я знаю, что денежный вопрос закрыт. Ну а