Позволю здесь высказать собственную точку зрения. На мой взгляд, Стюарта Таунсенда ни в коем случае нельзя было посылать в Новый Орлеан. И дело не только в его чрезмерной эмоциональности. И не только в его явном увлечении Стеллой. Проблема в другом: в этой сфере деятельности Стюарту недоставало опыта.

В период ученичества и стажировки ему приходилось иметь дело с различными проявлениями нестандартной психики, в том числе и с экстрасенсорными способностями людей. Да, он, безусловно, прочел горы литературы по оккультизму и не раз обсуждал эту тему с другими агентами ордена. Некоторое время ему довелось поработать вместе с Артуром Лангтри. Все так, но…

Но о ведьмах как таковых он знал слишком мало, а точнее говоря, совсем ничего. Равно как и другие агенты нашего ордена, кому доводилось работать только с призраками, случаями одержимости или реинкарнации, Стюарт не имел представления о силе ведьм и о том, на что они способны.

Он не знал, например, что именно смертные ведьмы обеспечивают наиболее мощные и отчетливые проявления существ, которые лишены телесной оболочки. Более того, есть основания полагать, что сама традиция называть этих женщин ведьмами – которой всегда и по сию пору следуют и в Таламаске – казалась ему устаревшей и неразумной.

Весьма вероятно, что такая терминология не смущала его, когда речь шла о Деборе Мэйфейр или ее дочери Шарлотте, которые жили в семнадцатом столетии, однако казалась неприемлемой для характеристики веселой, остроумной, одетой по последней моде и вполне современной женщины, истинной «дочери двадцатого века», какой была Стелла, словно лукаво подмигивавшая ему и с улыбкой манившая к себе через океан.

Таламаска, безусловно, с определенной долей настороженности относится ко всем, кто еще только начинает исследования в сфере колдовства. То же самое относится к новичкам в области изучения вампиризма. Многие агенты ордена вообще не верили в реальность существования подобных явлений до тех пор, пока собственными глазами не увидели, как действуют вампиры и ведьмы. Оптимальный выход из положения в данном случае – работа стажеров под непременным и постоянным присмотром и руководством более опытных агентов и по возможности исключение прямых контактов между исследователем и предметом его наблюдения.

Послать столь неискушенного в такого рода делах человека, как Таунсенд, на встречу с одной из Мэйфейрских ведьм – это все равно что отправить ребенка прямиком в ад и приказать ему взять интервью у самого дьявола.

Итак, вывод напрашивается сам собой: Стюарт Таунсенд поехал в Новый Орлеан совершенно неподготовленным к выполнению задания и даже не был в достаточной мере проинструктирован и предупрежден об опасности. При всем моем уважении к старшинам, руководившим орденом в 1929 году, уверен, что в наши дни подобная оплошность не может быть допущена.

В заключение хочу упомянуть о еще одном обстоятельстве: насколько нам известно, Стюарт Таунсенд не обладал какими-либо сверхъестественными способностями. Иными словами, он не был экстрасенсом. А потому, столкнувшись с дьявольскими силами, он не только не понял, с чем именно имеет дело, но и не имел возможности им противостоять, ибо не обладал никакими средствами защиты.

Заявление об исчезновении Стюарта Таунсенда поступило в полицию Нового Орлеана двадцать пятого июля 1929 года, ровно через месяц после его приезда в этот город. Агенты Таламаски безуспешно пытались связаться с ним по телефону; посланные телеграммы тоже остались без ответа. Поиски, предпринятые Ирвином Дандричем, ни к чему не привели. В отеле «Сент-Чарльз», где, судя по бумаге, Стюартом было написано единственное письмо, полученное нами от него из Нового Орлеана, заявили, что человек с таким именем у них не зарегистрирован. Никто из служащих отеля не мог вспомнить, чтобы он когда-либо там останавливался.

В результате предпринятого нами частного расследования не было найдено ни единого подтверждения того факта, что Стюарт вообще добрался до Нового Орлеана. К такому же выводу вскоре пришла и полиция.

Двадцать восьмого июля власти города сообщили нашим агентам, что все возможности для поисков исчерпаны. Однако под давлением Ирвина Дандрича и руководства Таламаски полиция в конце концов согласилась послать своих людей в особняк Мэйфейров, дабы задать несколько вопросов Стелле и выяснить, приходилось ли ей когда-либо встречаться или разговаривать с разыскиваемым человеком. Откровенно говоря, в Таламаске не надеялись на положительный результат, однако Стелла несказанно удивила всех, без промедления заявив, что отлично помнит Стюарта.

Она рассказала, что действительно встречалась со Стюартом – высоким техасцем, приехавшим из Англии, и что он показался ей личностью весьма интересной, из тех, что не забываются. Они встретились за ленчем, потом вместе поужинали, а после проболтали всю ночь напролет.

Стелла недоумевала, что же могло с ним приключиться. Надо отдать ей должное, предположение о возможном несчастье, и даже убийстве, ее явно огорчило.

Да, действительно, он упоминал отель «Сент-Чарльз», сказал, что там остановился. Зачем бы он стал ей врать? В конце концов Стелла расплакалась и сквозь слезы все время твердила, что очень надеется, что со Стюартом не случилось ничего плохого. Она казалась такой расстроенной, что полицейские хотели прекратить расспросы, однако она сама удержала их. Быть может, им стоит поговорить с людьми в ресторане «У двух сестер»? Она водила туда Стюарта, и ему понравилось это место. Быть может, он вернулся туда еще раз? А еще маленький бар на Бурбон-стрит, где торгуют контрабандным спиртным. После того как рано утром их выставили из другого, более респектабельного, заведения – на самом деле ужасная дыра! – они перебрались в эту забегаловку.

Полицейские отправились по указанным адресам. Как выяснилось, Стеллу везде хорошо знали и не исключали возможности, что она появлялась там с мужчиной – она всегда приходила с мужчиной. Однако был ли это Стюарт Таунсенд, никто с уверенностью утверждать не мог.

Проверка других отелей в городе результатов не принесла: ни вещей Стюарта, ни каких-либо иных его следов не нашли. Опрос таксистов тоже ничего не дал.

В конце концов руководство Таламаски приняло решение самостоятельно проводить дальнейшее расследование. Дабы выяснить, что же все-таки случилось, из Лондона в Новый Орлеан отплыл на теплоходе Артур Лангтри, которого нестерпимо мучила совесть за то, что он позволил Стюарту в одиночку отправиться на такое задание.

Из всех агентов Таламаски Артур Лангтри был, пожалуй, одним из самых способных. На протяжении многих лет он занимался изучением нескольких семейств ведьм. Хранящаяся в наших архивах история его пятидесятилетнего служения в Таламаске относится к числу наиболее интересных и удивительных, а его подробные отчеты об исследованиях и наблюдениях за семействами ведьм можно назвать едва ли не ценнейшим достоянием ордена.

К величайшему сожалению тех из нас, кто всю свою жизнь посвятил Мэйфейрским ведьмам, Артур Лангтри не имел ни времени, ни возможности ознакомиться с документами, касавшимися именно их. Лангтри и сам сокрушался по этому поводу и незадолго до того, как их историей занялся Стюарт Таунсенд, даже извинялся перед коллегами.

Впрочем, о каких извинениях с его стороны могла идти речь – ведь не мог же он лично заниматься каждой такой семьей, попадавшей в поле зрения ордена.

Тем не менее Лангтри чувствовал себя ответственным за исчезновение Стюарта, а потому никто не в силах был его удержать, и вопреки всем возражениям в августе 1929 года он отправился в Луизиану. Как я уже говорил, его мучила вина за судьбу Стюарта, за то, что он не возражал против данного тому