Мэй-Фейр, перешла к нему только номинально. Фактически она досталась дочери Шарлотты Жанне Луизе, родившейся спустя девять месяцев после смерти Петира Ван Абеля.

Всю свою жизнь Антуан Фонтене III находился в подчинении у Жанны Луизы и ее брата-близнеца Петера, которого никогда не звали на французский манер Пьером. Почти не приходится сомневаться, что двойняшки были детьми ван Абеля. И у Жанны Луизы, и у Петера были светло-каштановые волосы, светлая кожа и светлые глаза.

Прежде чем умер муж-калека, Шарлотта родила еще двух мальчиков. По слухам, отцами были два разных мужчины. Оба мальчика выросли и эмигрировали во Францию. Всю свою жизнь они носили фамилию Фонтене.

Жанна Луиза во всех официальных документах фигурировала только под фамилией Мэйфейр, и, хотя еще в юности она вышла замуж за беспутного пьяницу, ее жизненным спутником всегда оставался брат. Петер так и не женился. Он умер за несколько часов до кончины Жанны Луизы, в 1771 году. Никто не подвергал сомнению ее юридическое право использовать фамилию Мэйфейр, так как было принято на веру утверждение, что таков семейный обычай. Позже подобным же образом поступила и единственная дочь Жанны Луизы, Анжелика.

Вплоть до кончины Шарлотта не расставалась с изумрудом, подаренным ей матерью. Потом его носила Жанна Луиза, после чего он перешел к ее пятому ребенку, Анжелике, которая появилась на свет в 1725 году. К тому времени, как родилась эта дочь, муж Жанны Луизы сошел с ума и был заключен в «маленький дом» на территории поместья, который, судя по всем описаниям, и есть тот самый домик, где за много лет до того был заточен Петир ван Абель.

Вряд ли этот человек был отцом Анжелики. У нас есть ничем не подтвержденные предположения, что Анжелика родилась от союза Жанны Луизы и ее брата Петера.

Девочка называла Петера «папой» в присутствии чужих людей, да и слуги поговаривали, что она считает Петера отцом, так как ни разу в жизни не видела сумасшедшего, который последние годы жизни провел в цепях, запертый в домике, как дикое животное. Здесь следует отметить, что те, кто знал семейство, не считали подобное обращение с сумасшедшим жестоким или из ряда вон выходящим.

Также ходили слухи, будто Жанна Луиза и Петер поселились вместе в анфиладе спален и гостиных, добавленной к старому особняку вскоре после замужества Жанны Луизы.

Каковы бы ни были слухи о тайных привычках семьи, Жанна Луиза обладала не меньшей властью над всеми, чем в свое время Шарлотта, и держала в узде своих рабов благодаря огромной щедрости и личному вниманию к каждому, хотя та эпоха славилась прямо противоположным обращением с ними.

О Жанне Луизе писали как об исключительно красивой женщине, вызывавшей всеобщее восхищение, и многие искали ее расположения. О ней никогда не отзывались как о ведьме, как о злой или коварной особе. Те, с кем была связана Таламаска в течение жизни Жанны Луизы, ничего не подозревали о европейских корнях семейства.

Беглые рабы не раз обращались к Жанне Луизе с мольбой защитить их от жестокости хозяев. Она часто выкупала этих несчастных, и они навсегда оставались фанатично ей преданными. В Мэй-Фейр она сама вершила закон и казнила за предательство не одного раба, что не лишало ее ни любви, ни благорасположенности остальных, и об этом было хорошо известно.

Анжелика, любимая дочь Жанны Луизы, обожала свою бабку и находилась подле нее в последние часы жизни.

В ночь, когда скончалась Шарлотта, над Мэй-Фейр разразилась свирепая буря, не затихавшая до самого утра, до того момента, когда одного из братьев Анжелики нашли мертвым.

В 1755 году Анжелика вышла замуж за очень красивого и богатого плантатора по имени Винсент Сент- Кристоф, а спустя пять лет родила девочку, Мари-Клодетт Мэйфейр, которая позже вышла замуж за Анри- Мари Ландри и первой из Мэйфейрских ведьм приехала в Луизиану. У Анжелики было также два сына, один из них умер в детстве, а второй, Лестан, дожил до глубокой старости.

Судя по воспоминаниям современников, Анжелика любила Винсента Сент-Кристофа и хранила ему верность всю жизнь. Мари-Клодетт тоже была к нему привязана, и нет никаких сомнений, что он был ее отцом.

Портреты Анжелики, которыми мы располагаем, свидетельствуют, что она была не столь красива, как ее мать или дочь: черты лица мельче, и глаза не такие большие, хотя волосы очень хороши – волнистые, темно-каштановые. Тем не менее она отличалась исключительной привлекательностью и в пору своего расцвета считалась обворожительной.

Мари-Клодетт – темноволосая и голубоглазая, с хрупкой и изящной фигурой – была писаная красавица и очень походила как на отца, Винсента Сент-Кристофа, так и на мать. Ее муж, Анри-Мари Ландри, тоже считался весьма привлекательным мужчиной. Все, кто знал это семейство, говорили даже, что браки в нем заключаются из-за красоты и никогда ради денег или по любви.

Винсент Сент-Кристоф, милый и добрый по натуре человек, любил рисовать картины и играть на гитаре. Он много времени проводил возле пруда, вырытого для него на плантации, где сочинял песни, а позже пел их Анжелике. После его смерти Анжелика сменила нескольких любовников, но отказалась повторно выйти замуж. Это тоже вошло в традицию у мэйфейрских женщин: обычно они выходили замуж только раз в жизни (или только один раз удачно).

Что в основном характеризовало семью во времена Шарлотты, Жанны Луизы, Анжелики и Мари- Клодетт, так это респектабельность, благосостояние и власть. О богатстве Мэйфейров складывали легенды по всему Карибскому бассейну, но те, кто отваживался вступить в конфликт с этим семейством, сталкивался с такой непомерной жестокостью, что об этом начинали поговаривать. Считалось, что любое противостояние семейству Мэйфейр приносит «несчастье».

Рабы считали Шарлотту, Жанну Луизу, Анжелику и Мари-Клодетт всесильными колдуньями. Они обращались к женщинам за помощью, когда болели, и верили, что хозяйкам «известно все».

Но не существует практически никаких доказательств, что кто-либо, помимо рабов, всерьез воспринимал такого рода слухи и что Мэйфейрские ведьмы вызывали подозрение или «безрассудный» страх среди своей ровни. Исключительность семейства оставалась неоспоримой. Люди соперничали, чтобы получить приглашение в Мэй-Фейр. Хозяева поместья часто устраивали пышные приемы. Любой из его обитателей считался завидной партией.

Насколько другие члены семейства были осведомлены о силе ведьм, сказать трудно. У Анжелики были брат и сестра, эмигрировавшие во Францию, и еще один брат, Морис, который не покинул дом и стал отцом двух сыновей – Луи-Пьера и Мартина. Те со временем также женились, и семейство на Сан-Доминго разрослось. Позже они переехали в Луизиану с Мари-Клодетт. Морис и его сыновья всю жизнь носили фамилию Мэйфейр, равно как до сегодняшнего дня ее носят их потомки в Луизиане.

Из шестерых детей Анжелики две девочки умерли в раннем детстве, двое сыновей эмигрировали во Францию, еще один, Лестан, отправился в Луизиану вместе со своей сестрой Мари-Клодетт.

Мужчины в семье никогда не пытались взять в свои руки управление плантацией или состоянием, хотя, согласно французским законам, могли претендовать и на то, и на другое. Однако они безропотно принимали превосходство избранных женщин, а финансовые записи, так же как и слухи, указывают, что все они были чрезвычайно состоятельными людьми.

Возможно, им за такую покорность выплачивалась какая-то компенсация, а быть может, они по природе своей не были борцами. Не сохранилось никаких преданий о спорах по этому поводу или недовольстве сложившейся традицией со стороны мужчин. Брат Анжелики, погибший во время бури в ночь кончины Шарлотты, был юношей с кротким и добрым характером. Другой ее брат, Морис, пользовался репутацией приятного, милого человека и принимал участие в управлении плантацией.

Несколько потомков тех Мэйфейров, кто эмигрировал во Францию в начале восемнадцатого века, были казнены в дни Французской революции. Никто из уехавших в Европу до 1770 года не пользовался фамилией Мэйфейр. И Таламаска потеряла след их потомков.

Все члены семьи придерживались католической веры и всегда щедро жертвовали средства церкви на Сан-Доминго. Один из сыновей Пьера Фонтене, деверя Шарлотты, пошел в священники. Две женщины из семейства стали кармелитками. Во время Французской революции одну из них казнили вместе со всеми остальными членами общины.

В течение многих лет большая часть денег, вырученных Мэйфейрами за поставки кофе, сахара и табака