однако девушка крепко сжимала кулак. Другой рукой мисс Карл по-прежнему резко и сильно дергала Риту за волосы, словно намеревалась вырвать их с корнем.
– Перестаньте! – орала Рита. – Я предупреждаю вас! Слышите, я предупреждаю вас!
Господи, ну не драться же, в самом деле, с пожилой женщиной!
Но когда мисс Карл в очередной раз рванула волосы Риты, та все-таки ударила старую ведьму правой рукой в грудь, отчего мисс Карл упала прямо в кусты. Если бы ветви не росли столь густо, она непременно свалилась бы на землю.
Рита выбежала из ворот.
В пылу сражения она и не заметила, что погода портится, а теперь буря разразилась над самой головой. Мощные черные сучья дубов с громким рокотом раскачивались на ветру, деревья поменьше тревожно зашелестели листвой. Ветви яростно хлестали по стенам дома, скребли крышу террасы верхнего этажа. Внезапно до Риты донесся звон разбитого стекла.
Она остановилась и оглянулась: на особняк обрушился целый дождь из зеленых листочков, мелкие веточки и прутики сыпались на землю. Так бывает только во время урагана. Мисс Карл стояла на дорожке, устремив пристальный взгляд на беснующиеся вверху кроны деревьев. К счастью, руки и ноги у нее, похоже, были целы.
Великий Боже! Вот-вот начнется ливень, и Рита вымокнет до нитки еще прежде, чем доберется хотя бы до Мэгазин-стрит. В довершение к выдранным волосам еще и промокнуть насквозь – нет, это уж слишком! Слезы сами собой хлынули из глаз. Ну и видок у нее был, наверное, в тот момент!
Однако обошлось без дождя. Рита благополучно вернулась домой, но когда она наконец рухнула на стул в кабинете Джерри, то чувствовала себя совершенно раздавленной.
– Я же говорил, нельзя было туда ходить, ни в коем случае! – упрекнул ее муж. – Дорогая, эти старые семейные кланы способны все обернуть против нас!
К сожалению, в тот момент у него не было времени на разговоры. Вот-вот должен был начаться вынос покойника, и Джерри следовало помогать отцу.
Но Рита, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась – ей необходимо было выплакаться.
– Ты только посмотри, Джерри! Во что она превратилась! – сквозь слезы воскликнула она, бросив взгляд на все еще остававшуюся в руке визитную карточку – измятую, влажную от пота. – Ни единой цифры не разобрать! – И Рита заплакала еще горше.
– Погоди, для начала постарайся хоть немного прийти в себя.
Джерри по обыкновению был спокоен и терпелив. Доброта и уравновешенность всегда служили отличительными чертами его характера. Он склонился над Ритой, взял карточку и аккуратно расправил ее на сукне письменного стола. Потом достал увеличительное стекло…
Средняя часть листочка бумаги пострадала меньше всего, и в центре его отчетливо читалось написанное крупным шрифтом слово:
«ТАЛАМАСКА».
Все! Больше ничего на листочке не сохранилось! Буквы и цифры в нижней его части превратились в бесформенные пятнышки черной типографской краски на размякшем белом картоне.
– Боже мой! Диди! Бедная моя Диди! – опять запричитала Рита.
Джерри положил карточку между двумя толстыми книгами, но и это не помогло. Подошедший тем временем Рэд внимательно рассмотрел изуродованный белый клочок, но тоже ничем не смог помочь невестке. Этот человек знал почти все и всех, однако слово «Таламаска» слышал впервые. Будь то названием одной из гильдий, имеющих отношение к празднованию Марди-Гра, он бы наверняка вспомнил.
– Смотри, на обратной стороне что-то написано чернилами, – сказал Рэд. – Взгляни.
И действительно, на обороте карточки было имя: Эрон Лайтнер – но номер телефона отсутствовал. Вся информация определенно находилась на лицевой стороне. Листок попробовали прогладить горячим утюгом, но и это не помогло.
Рита сделала все, что было в ее силах.
Она просмотрела телефонную книгу, пытаясь найти Эрона Лайтнера или Таламаску. Потом позвонила в справочное бюро и долго пытала оператора, умоляя уточнить, нет ли каких-либо номеров, не попавших в основные списки. Она даже просмотрела колонки рекламных объявлений в нескольких газетах.
– Не забывай, что, когда эта карточка оказалась у тебя, она уже была старой и потертой, – напомнил ей Джерри.
Пятьдесят долларов, потраченных на частные объявления, тоже не принесли никаких результатов. Отец Джерри посоветовал Рите оставить это безнадежное дело, хотя – надо отдать ему должное – ни словом не упрекнул ее за все предпринятые усилия.
– Девочка, не ходи больше в тот дом, – сказал ей Рэд. – Ни мисс Карлотта, ни ей подобные меня не пугают. Просто я не хочу, чтобы ты крутилась возле таких людей.
Рита заметила, как переглянулись при этом Джерри и Рэд. Отцу с сыном явно было известно нечто такое, о чем они не желали распространяться. Рита знала, что много лет назад именно похоронное бюро «Лониган и сыновья» занималось организацией похорон матери Дейрдре, когда бедняжка вывалилась из окна. Рита много об этом слышала. Рэд помнил и ту самую бабушку Дейрдре, которая, по словам подруги, тоже «умерла молодой».
Но об остальном отец и сын Лониганы помалкивали, как и подобает гробовщикам. Да и Рите было не до рассказов об этом красном доме и его обитательницах – ей и без того хватало поводов для расстройства.
И вновь, как когда-то в монастырской школе, Рита каждый вечер засыпала в слезах. Оставалось только надеяться, что Дейрдре каким-то образом попались на глаза объявления в газетах и она все же знала о стараниях Риты выполнить просьбу подруги.
Прошел еще год, прежде чем Рита снова увидела Дейрдре. Девочку, которую та родила, увезли в Калифорнию. Заботу о ребенке взяли на себя какие-то родственники Мэйфейров – хорошие люди, как говорили, и богатые. Он – адвокат, как и мисс Карл.
Сестра Бриджет-Мэри из приходской школы Святого Альфонса рассказывала Джерри, что девочка просто прелесть и в отличие от черноволосой Дейрдре блондинка. Отец Лафферти позволил матери лишь один раз поцеловать ребенка и тут же унес его.
От этих слов Риту пробрала дрожь. Так люди целуют покойника, прежде чем закрыть крышку гроба. Подумать только! Сказать: «Поцелуй твое дитя» – и навсегда лишить малышку материнской ласки!
Стоит ли удивляться, что Дейрдре помутилась рассудком и ее прямо из родильного отделения отправили в лечебницу.
– В этой семье такое не впервые, – покачав головой, сказал Рэд Лониган. – Лайонел Мэйфейр умер в смирительной рубашке.
Рита спросила, о ком идет речь, но свекор не ответил.
– С ней нельзя так обращаться, – сокрушенно произнесла Рита. – Дейрдре такая милая и ласковая. Ведь она и мухи не обидит.
Как только Рита узнала, что Дейрдре наконец снова вернулась домой, она в первое же воскресенье отправилась к мессе в часовню, находившуюся в Садовом квартале. Там молились преимущественно богатые люди, не посещавшие ни одну из двух больших приходских церквей на Мэгазин-стрит: церковь Святого Альфонса и церковь Святой Марии.
Рита пошла к десятичасовой мессе, решив про себя, что если не встретит Дейрдре в часовне, то на обратном пути непременно заглянет в особняк Мэйфейров. К счастью, этого не понадобилось, поскольку Дейрдре была на службе в сопровождении мисс Белл и мисс Милли. Слава Богу, с ними не было мисс Карлотты.
Выглядела Дейрдре ужасно – сущий призрак, как сказала бы мать Риты. Под глазами Дейрдре темнели круги. На ней было старое, лоснящееся габардиновое платье, да еще и с подкладными плечиками. Оно совершенно ей не шло и, должно быть, принадлежало кому-то из теток.
После мессы, когда Дейрдре вместе с ни на минуту не оставлявшими ее одну тетушками спускалась по мраморным ступеням, Рита набралась смелости и бросилась следом.
Удивительная улыбка Дейрдре осталась прежней, но когда она попыталась заговорить, то не смогла
