этого легче всего достичь, если начнешь готовить еще в том возрасте, когда завязки передника можно дважды обернуть вокруг твоей талии.
Утром в день праздника мы пекли пироги. Днем жарили батат, тушили зимнюю тыкву, жарили под крышкой зеленые бобы с каштанами, варили картофель и делали пюре. Лили самостоятельно разбила в миску полдюжины яиц и приготовила хлебный пудинг с кукурузой, зерна которой мы срезали с початков и заморозили еще летом. Наш огород предоставил нам все, за одним исключением. Клюква по большей части растет в США лишь далеко на севере. Я засадила этой ягодой экспериментальный участок, но мои усилия пока не дали результатов. Мы поспорили, нельзя ли на День благодарения обойтись без клюквы, но решили, что это будет похоже на поцелуй через дверь с проволочной сеткой. Кому такое надо?
До чего же нам хотелось устроить пир полностью из продуктов собственного производства. Только не надо считать нас оголтелыми фанатами. Мы иногда посещали рестораны вместе с друзьями и с удовольствием принимали их приглашения на обед. Те, кто знал о нашем проекте, иногда беспокоились, что готовить к нашему приходу, а когда видели нас в ресторане, реагировали так, будто застали кота на месте преступления, поедающего канарейку. В таких случаях всегда приходилось объяснять: «Мы — обращенные прогресса, а не проповедники. Мы не следуем законам никаких каменных скрижалей». Вот и сейчас, готовя обед ко Дню благодарения, мы возьмем немного оливок из Калифорнии, горсточку африканского мускатного ореха и немного муки из Виргинии, которая, вполне возможно, окажется смесью пшеницы из Пенсильвании и еще откуда-нибудь с севера. Чтобы соблюсти традицию, мы также купили мешок органической клюквы цвета губной помады, родом из Висконсина. Как и первые купленные в магазине фрукты или овощи после долгих месяцев их отсутствия, клюква в своей прозрачной целлофановой упаковке показалась нам невероятной экзотикой. Мы все бросали на нее нежные взгляды, пока Камилла, смешав клюкву с имбирем, не приготовила из нее соус.
Наши гости пришли под вечер, раньше назначенного времени, желая поболтаться в кухне, вдыхая запахи жарящихся и тушащихся блюд. Готовить собственноручно выкормленного индюка было одно удовольствие, он все время оставался исключительно нежным и сочным. Благодаря тонкому слою жира цвета яичного желтка под шкуркой на груди мясо как будто жарилось само по себе и издавало тонкий аромат с привкусом, могу поклясться, напоминающим омара.
Но в этом освященном временем ритуале важен не только совершенный индюк, важен каждый компонент: вот мы зажигаем свечи, передаем друг другу соус, каждый раз рассказываем друг другу какие- нибудь привычные истории. Ешь, пока не поймешь, что больше не влезает, и тут же с удовольствием уничтожишь еще и десерт. Кроме пирогов с тыквой, наша подруга Марушка принесла штрудель, который она научилась печь в молодости в Словении. Она извинялась за его форму, объясняя, что на праздник штрудель полагается согнуть в форме подковы, но у нее нет нужной формы. Все, конечно, сказали ей, что это не имеет значения, вкус-то останется тот же. Но я поняла желание Марушки во всех деталях следовать традиции. Вот почему нам обязательно была нужна клюква. Вот почему мы берем на себя труд и готовим в этот день на обед больше овощных блюд, чем многие семьи съедят за неделю, и подаем на стол больше птицы, чем кто-нибудь захочет поглотить за один присест.
Самое главное, чтобы на столе был избыток пищи, не важно, из огорода она или из магазина, — такова программа этого праздника. Чаще всего это только инсценировка, но праздники в любом случае символичны. С точки зрения инсценировки, что может быть символичнее, чем это повествование о нужде, о страхе голодания и неожиданном спасении благодаря благословению урожая? Гораздо мудрее изображать удивление, притворяться, что для тебя это неожиданность, и высказывать положенные по ритуалу благодарности, чем беззаботно жить в уверенности, что все придет само. Проснись, радуйся, пришел день отдыха, предназначенный только для того, чтобы хвалить божьи творения: индюшку, тыкву, кукурузу — тех, кто потребляет солнечный свет, траву, землю, дождь, а потом, с приходом осени, отдает свою жизнь ради нашего благополучия и движения вперед. Разве же не чудо эта абсолютная жертва, в которой одновременно заложены семена: семя обещания, что все это повторится, и не раз.
В моей семье есть кредо: День благодарения — праздник в честь дня рождения Мироздания. Похвалите урожай, помолчите и вздохните, вспомнив о Вечности.
Снег падал на наш сад в декабре: на оставшиеся сухие стебли кукурузы и увядшие лианы помидоров, черные на фоне всеобщей белизны. Ну просто рисунок тушью под названием «Отдых». На какое-то время я отложила в сторону каталоги семян. Мы, кто предан телом и душой кажущимся бесконечными проектам — воспитанию детей, приведению дома в порядок, огородничеству, — знаем, чего стоят иногда закрытые двери. Нам нужна передышка, официально объявленное перемирие.
Фермерский рынок этого года закрылся. В свой последний визит туда мы записали номера телефонов продавцов, пообещав поддерживать контакты, мало ли что: захочется обменяться новостями; понадобится совет насчет исландской овцы, которую мы получим весной; надумаем приехать за зимней зеленью, которая растет у них в неотапливаемых парниках. Мы запасли достаточно мороженого мяса, нам хватит на зиму, у нас даже есть в загашнике массивная нога овцы для одного из праздничных обедов.
Жизнь наша потекла по туннелю зимы, о чем известил нас великий официальный обман в масштабах государства, который называется переходом на зимнее время в целях экономии электроэнергии. Лично я голосовала бы за еще один час света зимним вечером. Кто, интересно, придумал такой способ обмануть народ, отняв у нас в холодном ноябре последний час дневного света, остающийся до конца рабочего дня? Помню, в детстве я неизменно впадала в отчаяние каждую осень: казалось, что солнечный свет, летнее время и, вероятно, сама жизнь прошли мимо, а я еще и наполовину не залезла на дерево жизни. Но что толку критиковать власти, моего мнения все равно никто не спрашивает. А потому я провожу месяцы вынужденной зимовки по возможности поближе к дровяной печи и восполняю пробелы в чтении, радуясь регулярным перерывам благодаря избытку праздников, которые набрались к концу календарного года.
С некоторых пор мы распростились с летними плодами, заменив их теми, которые в изобилии растут у нас в декабре: старинные сорта яблок, чей аромат улучшается в холодную погоду; местная хурма, которая несъедобна, пока ее не прихватит морозом. Декабрь — это также сезон цитрусовых на глубоком Юге, и если вы не живете там, перевоз апельсинов за несколько штатов из Флориды или Техаса все же более разумен, чем поставки экзотических фруктов из другого полушария. На Рождество мы решили побаловать себя — купили небольшой ящик мандаринов, вкус которых нам показался невероятно захватывающим после восьмимесячного воздержания от цитрусовых. Когда кто-то в кухне чистил плод, его живой смолянистый запах разносился по всему дому. Лили прижимала каждый мандарин к груди, нежно, как куклу.
Во второй день Рождества к нам пришли друзья на итальянский обед, который готовится по принципу «все средства хороши». Меню состояло из блюд, приготовляемых из наших собственных продуктов (равиоли, фаршированные каштаном и зимней тыквой), в сочетании с некоторыми специальными деликатесами, которые мы привезли из Тосканы: трюфели, оливковое масло, бобы люпина. Разделавшись с равиоли, мы перешли к сырам и хлебу, принесенным нашими гостями, распили бутылку вкуснейшего «Бордо», которая была даром нашего французского коллеги, подали закуски из наших сушеных помидоров, салатную зелень — презент друзей из собственного парника — и еще несколько других блюд. Кульминацией стал десерт из домашнего йогурта, фиг с корицей и местного меда. Нам удалось затянуть обед, и он превратился в пятичасовое застольное общение на средиземноморский манер. Нам со Стивеном понадобилось десять лет, чтобы позволить себе каникулы в Италии, но там нас быстро научили, как должен проходить обед.
Конечно, для большинства людей разных стран выходные дни традиционно — это праздник кулинарии. Увы, были времена, когда я сама отрицала достоинства такого проведения выходных, в основном подсознательно — искренне отказываясь от пирога в День благодарения, соглашаясь с тем, что позорно устраивать такой культ еды, как это воспринималось в нашей культуре, особенно женщинам моего возраста. Предполагается, что такие женщины из-за того, что их фигуры обезображены фактом деторождения, замедлением обменных процессов в организме, должны проявить достаточно воли и понять, что еда — не самое главное в жизни. Нас предупреждали: съешь сейчас — придется платить впоследствии. Встань на весы, вылупи глаза — и решись с Нового года начать новую жизнь.
Но большинство избыточных фунтов американцы приобретают отнюдь не за праздничным столом. Конечно, с определенного возраста всем нам пора отвыкать от пирогов, но для души вредно догматически следовать этому запрету в День благодарения. Планирование сложных прекрасных блюд, когда вкладываешь душу и тратишь время на их изготовление, это не потакание своим слабостям. Когда вы
