бремени. Сейр шагнул к ней, ухватил за предплечья, поддержал, не дал упасть. Она подумала, что его прикосновения будут холодными, как лед, но нет, руки Сейра пылали, как у больного холерой.

В этот момент из теней выступила вперед высокая фигура, существо, отличающееся и от вампиров, и от «низких людей». В джинсах и простой белой рубашке, и Миа видела, что над воротником голова птицы. Покрытая гладкими перышками темной желтизны. С черными глазами. Существо также вежливо захлопало, и от Миа не укрылось, что его руки заканчиваются не пальцами, а когтями.

Полдюжины жуков выскочили из-под одного из столов и уставились на нее глазами на ножках. Ужасающе умными глазами. Их мандибулы издавали звуки, похожие на смех.

«Хайл, Миа! – услышала она в голове. Вместе со стрекотом. – Хайл, Мать», – а потом они исчезли, растворились в тенях.

Миа обернулась к дверям и увидела двух «низких людей», которые их и закрывали. И да, это были маски. Стоя рядом с охранниками, не составляло труда определить, что их черные волосы нарисованы. Миа посмотрела на Сейра, сердце у нее упало.

Слишком поздно. Слишком поздно что-либо предпринять, кроме как рожать в этой дурной компании.

Сейр убрал руки, когда она оборачивалась к двери. Теперь вновь взял ее за левую руку. В тот же момент она почувствовала, что ее схватили из правую. Повернув голову, увидела толстуху в серебристом платье. Ее безразмерный бюст так и рвался наружу, платью с трудом удавалось удержать его. Кожа предплечий висела складками, от нее шел удушающий запах талька. На лбу краснела рана, заполненная кровью, которая не вытекала из нее.

«Так они дышат, – подумала Миа. – Так они дышат, когда носят свои…»

Из-за нарастающего смятения Миа практически забыла про существование Сюзанны Дин, а уж про Детту – полностью. Поэтому, когда Детта Уокер выступила вперед, какое там, выпрыгнула вперед, Миа не смогла ее остановить. И наблюдала, как ее руки вскинулись, словно сами по себе, а ногти вонзились в пухлую щеку женщины в серебристом вечернем платье. Женщина вскрикнула, а вот, странно, но факт, остальные, включая Сейра, загоготали, словно никогда в жизни не видели ничего более забавного.

Маску человечности стянули с этой «низкой женщины», потом сорвали. Сюзанне вспомнились ее последние мгновения в галерее замка, когда все застыло, а небо разорвалось, как бумага.

Детта почти что полностью сорвала маску. На кончиках ее пальцев повисли ошметки какого-то материала, похожего на латекс. А под маской оказалась голова огромной красной крысы, мутанта с желтыми зубами, растущими на наружной поверхности щек и белыми червяками, извивающимися в ноздрях.

– Плохая девочка, – крыса потрясла пальцем перед лицом Сюзанны-Миа. Другая рука по-прежнему сжимала ее предплечье. Напарник женщины, «низкий мужчина» в безвкусном смокинге, от смеха аж согнулся пополам, и в этот момент Миа увидела, что сзади из его брюк что-то торчит. Слишком костлявое, чтобы быть хвостом, но решила она, ничего другого там торчать не могло.

– Пошли, Миа, – Сейр потянул ее вперед. Потом наклонился, заглянув в глаза, как любовник. – Или это ты, Одетта? Ты, не так ли? Это ты, лезущая во все щели, сверхобразованная, доставляющая массу хлопот негритоска?

– Нет, это я, крысомордый, белый говнюк! – рявкнула Детта, а потом плюнула Сейру в лицо.

От изумления у Сейра отпала челюсть. Но он тут же закрыл рот и нахмурился. В обеденном зале вновь воцарилась тишина. Он вытер слюну с лица, с маски, которую носил на лице, посмотрел на мокрую ладонь, не веря своим глазам.

– Миа? – спросил он. – Миа, ты позволила ей плюнуть в меня? В меня, крестного отца твоего ребенка?

– Ты шакалье дерьмо! – выкрикнула Детта. – Ты сосешь член своего папаши, ковыряясь пальцем в его жопе, и это все, на что ты способен! Ты…

– Выгони ее! – проревел Сейр.

И на глазах вампиров и «низких людей», собравшихся в обеденном зале «Дикси-Пиг», Миа это и сделала. Результат получился удивительным. Голос Детты начал слабеть, словно ее выводили из зала (скажем, вышибала, ухватив за загривок). Она уже не пыталась говорить, только хрипло смеялась, но вскоре стих и смех.

Сейр постоял, сцепив руки перед собой, пристально глядя на Миа. Смотрели на нее и остальные. Где-то за гобеленом, изображающем ужинающих рыцарей и их дам, смеялась и болтала другая группа посетителей ресторана.

– Она ушла, – наконец, ответила Миа. – Плохая ушла, – даже в тишине обеденного зала голос ее услышали далеко не все, потому что говорила она шепотом. Не поднимая глаз, щеки ее побледнели, как полотно. – Пожалуйста, мистер Сейр… сэй Сейр… теперь, когда я сделала все, как вы просили, пожалуйста, скажите, что вы говорили мне правду и я смогу воспитывать моего малого. Пожалуйста, так и скажите! Если скажете, то никогда не услышите о другой, я клянусь в этом лицом отца моего и именем матери, клянусь.

– У тебя не было ни отца, ни матери, – ответил Сейр. В голосе слышалось презрение. Состраданию и жалости, о которых она молила, места в его глазах не нашлось. А над глазами красная дыра во лбу наполнялась и наполнялась кровью, которая не расплескивалась.

Вновь боль, более сильная, чем раньше, вонзила в Миа свои зубы. Миа пошатнулась, но на этот раз Сейр и не подумал поддержать ее. Она упала перед ним на колени, положила руки на его шероховатые, блестящие, из кожи страуса туфли и снизу вверх посмотрела на бледное лицо. Он смотрел на нее, поверх ярко-желтого пиджака спортивного покроя.

– Пожалуйста, прошу вас, сдержите данное мне обещание.

– Может, сдержу, а может, и нет, – ответил он. – Знаешь, мне никогда не лизали туфли. Можешь ты себе такое представить? Прожить столько лет, как я, и ни разу не увидеть, как тебе лижут обувку.

Где-то захихикала женщина.

Миа наклонилась вперед.